Знаменитый Каталог «Уокер&Даун» - Давиде Морозинотто Страница 21

Пароход отчалил на закате, и это было удивительное зрелище. Латунный колокол зазвонил во всю мощь, как в соборе, а матросы в тёмной форме убрали трап и отдали швартовы. Корабль под нами весь задрожал, как гигантское спящее животное, которое вот-вот проснётся. Две трубы выплёвывали облака чёрного дыма. Колесо завертелось — сначала очень медленно, и пароход отплыл от берега. Затем оно стало двигаться всё быстрее и быстрее, брызгая водой во все стороны.

Ни одно плавающее животное не производило столько шума и не поднимало столько воды. Этот корабль был создан исключительно магией белого человека. Я почувствовал облегчение, смотря, как Новый Орлеан исчезает вдали, а цапли, традиционные жители байу, вновь закружились над рекой, мелькая средь береговых кустов.

— У-у-у, — сказал Те Труа, стоя рядом со мной. — Смотри, как быстро идёт корабль, Эд! Как ты думаешь, мы сможем заглянуть в лоцманскую рубку?

— Мне бы очень хотелось! — тут же поддержала его Жюли. — Спорим, что, если я попрошу, лоцман позволит мне подержать штурвал.

— Нет, вы посмотрите на неё! — хмыкнул кто-то позади нас.

Мы одновременно обернулись и увидели трёх босых мальчишек приблизительно нашего возраста, которые с усмешкой смотрели на нас. Одеты они были в холщовые штаны и тёмно-синие жилеты. В остальном трудно было найти более непохожих друг на друга людей. Один был крупным и толстым, как бык, другой худой с глазами навыкате, а третий — чернее Тита и совсем без зубов. Когда он улыбался, обнажались две розовые, как конфеты, десны.

— А что тут такого? — осведомилась Жюли, грозно упирая в бока кулаки.

— Женщинам нельзя подходить к штурвалу. А ты женщина. Точнее, девочка, — сказал мальчик без зубов.

— А ты откуда знаешь, что нельзя?

Тот вздёрнул нос и с важным видом сказал:

— Я знаю, потому что нам можно. Мы матросы.

— Брехня, — сказал Те Труа.

— А вот и нет. Я Рене, а это Том и Майк, — сказал мальчик, указав на себя, потом на своих друзей. — Мы юнги на «Луизианской истории».

— Юнги — не совсем матросы, — заметила Жюли. — Не правда ли, Эдди?

— Эм-м, даже не знаю…

— А вы сами кто?

— Те Труа, Эдди, Жюли и Тит.

— Тетруа? Тито? В жизни не слыхал таких странных имён. Вы выглядите как богатенькие, но они не спят среди груза. Что вам нужно в Сент-Луисе?

— У нас вообще-то важная миссия, — брякнул Те Труа слегка оскорблённо, и я ткнул его локтем. Мне совсем не хотелось рассказывать этим троим про часы и всё остальное.

— Мой друг хочет сказать, что у нас… важное путешествие. Нам надо добраться до Сент-Луиса, — промямлил я. — Видите ли, мы дети губернатора…

— Вот это точно враки, — сказал Рене.

— Ничего подобного — заспорил я.

— Что-то не верится, — ответил он. — К тому же, если вы и в самом деле такие важные господа, вам же хуже.

— Почему это? — Те Труа выступил вперёд.

— Потому что мы хотели показать вам двигатель корабля, но, наверное, вы не захотите пачкать свои красивые наряды.

На одежду нам было наплевать. А ради моторов Те Труа вообще готов был ходить хоть голым. Юнги проводили нас к багажному отделению, где мы оставили чемодан, а потом пошли показывать нам корабль. Мы шагали вдоль латунного парапета и слушали, как новые знакомые объясняли нам устройство корабля.

— У корабля три палубы. Главная — та, что внизу. Там груз и пассажиры вроде вас. Потом — котельная палуба, мы сейчас на ней. Тут каюты, а прямо под ними котельная, поэтому она так и называется. Последняя называется штормовая, она на самом верху.

— Почему «штормовая»? — спросил Те Труа.

— А чёрт её разбери, — пожал плечами Рене, — может, потому, что, раз она на самом верху, там можно спрятаться, если начнётся адский шторм, из тех, что все внутренности выворачивает. Больше шансов не угодить в воду, смекаете? Ещё там центральная аллея, обеденный зал и бар, где взрослые по вечерам играют в карты. Вот тут обычно прячутся служащие, если им хочется промочить горло во время смены. В этой каюте живут другие дети…

— Какие дети? — спросил Те Труа.

— Близнецы, кажется. Они одинаковые, как ягодицы бабуина. Только один — мальчик, а вторая — девочка. Они путешествуют с дядей. Вот тут живёт ещё одна девочка, ей лет десять. За ней присматривает самая морщинистая вдова в мире. От неё пахнет рыбьим дерьмом.

С тех пор как мы познакомились, Том и Майк только кивали или ограничивались комментариями вроде «да», «нет», «наверное». А вот Рене болтал без умолку на грубоватом французском и брызгал слюной из щербатого рта. К тому же он постоянно использовал абсурдные и сочные словечки. Меня они смешили, а во взгляде Те Труа при этом то и дело вспыхивало бесконечное уважение.

Только Жюли держалась в стороне, не отпускала руку Тита и всё время оглядывалась, словно бы чего-то опасалась. Иногда девочек трудно понять. Я же, честно говоря, чувствовал себя спокойнее из-за того, что мы с кем-то познакомились и что на борту есть и другие дети. Теперь мы точно привлекали меньше внимания, да и так было веселее. Юнги мне понравились.

Они снова отвели нас на главную палубу, показали запас дров и угля на корме и топку, возле которой покрытые потом моряки поддерживали огонь. За ними внимательно присматривал старший. И наконец, мы увидели большие железные цистерны котлов, которые превращали воду в пар.

— А где машинное отделение?

— Ясное дело, на корме, где колесо. Сюда.

Мы пошли по коридору, что тянулся по боку корабля, и Рене указал нам на деревянную дверь в конце.

— Положите руку, — предложил нам Рене, усмехаясь. — Чувствуете, как вибрирует? А как шумит!

Жюли слегка зевнула, словно эти разговоры про машины совершенно её не интересовали. Те Труа, наоборот, дрожал от нетерпения. Он схватил ручку, но толстый Том остановил его, положив руку на плечо.

— Осторожней, — предупредил он, — туда вообще-то нельзя.

Мы понимающе кивнули. Рене открыл дверь, и мы очутились в комнате, где стоял жуткий грохот. Нас окружали трубы и большие железные рычаги, которые двигались вверх-вниз, а в глубине виднелось огромное гребное колесо, которое крутилось без устали, брызгая водой во все стороны. Комната представляла собой переплетение рукояток и странных циферблатов с числами и надписями. Важного вида мужчина сосредоточенно их проверял.

Юнги сделали нам знак молчать и следовать за ними. Мы отошли подальше, чтобы нас не заметили и мы спокойно могли бы насмотреться на моторы.

В этот самый момент Тит издал нечленораздельный звук. Я обернулся и увидел, что в машинном отделении мы были не одни. Между приборами и зубчатыми колёсами прятался мальчик с тёмными волосами, в обносках и со странным шрамом на щеке в форме буквы V…