Лето лихой троицы - Владимир Аверин Страница 21

Они вышли из медпункта и скрылись от палящего солнца в тени беседки. Вадик предложил Дине посмотреть видеозапись охоты.

— Понимаешь, меня напрягает, что Бирюк выступал в прямом эфире и в то же время был в лесу, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты спокойно, свежим взглядом посмотрела и сказала, кто именно стрелял в сайгака: Бирюк или просто похожий на него человек.

— Где находится кассета? — спросила Дина.

— В рюкзаке, там же, где видеокамера. Только вот с телевизором проблема, — озадаченно сказал Вадик. Телевизоры в лагере стояли на каждом этаже, но включать их могли только вожатые отрядов. По такому телевизору нельзя было незаметно для других посмотреть видеозапись. — У видеокамеры есть жидкокристаллический экран, но он маленький.

— Скорей неси видеокамеру, я посмотрю на жидкокристаллическом, — велела Дина, села на скамейку и положила ногу на ногу. — Что же ты стоишь? Я жду.

Ситников сбегал в корпус своего второго отряда, вернувшись, наладил видеокамеру и передал ее приятельнице, а сам склонился над плечом Дины, касаясь щекой ее душистых волос.

— Кто это? — спросила Кирсанова, увидев на экране юного браконьера, который доставал рыбу из сети.

— Это Олжус, тот самый калмык, которому я отдал фотопленку на хранение, — объяснил Вадик.

Затем на экране появились вооруженные всадники, джип, украшенный надувными разноцветными шарами, и гидросамолет, летящий навстречу стаду сайгаков.

— Какая странная охота, — сказала Дина, не спуская глаз с жидкокристаллического экрана. — Интересно, почему всадники в смокингах, ведь эта одежда совсем не годится для верховой езды?

— Сам не врубаюсь, — пожал плечами Вадик. — А как тебе нравится джип с разноцветными шарами?

— Такое впечатление, что они собирались на праздник, а попали на охоту.

— На дикую охоту, — уточнил Вадик. — Дзюба говорит, что браконьерская охота называется дикой. — Когда на экране появился Бирюк с карабином на изготовку, Вадик пояснил: — А это тот самый мужик, который хочет стать губернатором.

У Дины по щеке скатилась большая алмазная слеза, когда Бирюк убил сайгачиху и агонизирующее животное пыталось встать, взбрыкивая ногами и поворачивая голову к своему детенышу, который растерянно смотрел по сторонам желтыми доверчивыми глазами.

— Бирюк должен ответить за это убийство, — всхлипнув, сказала Кирсанова. Она подняла на Вадика полные слез глаза и спросила: — Скажи, а потом он убил и детеныша, да?

— Не знаю, не видел.

— Убил. Конечно, убил, — сглатывая слезы, произнесла девочка. — Ведь это так легко — убить беззащитное существо. Для этого не нужно быть ловким, умелым охотником. И смелым быть совсем необязательно, ведь детеныш сайгака — это не лев и не тигр, правда?

Вадик кивнул, потом перемотал пленку на то место, где лицо Бирюка было видно особенно четко, и спросил у Дины:

— Посмотри внимательно. Как ты думаешь, это точно Бирюк?

— А ты сомневаешься? — Дина раздраженно оттолкнула от себя видеокамеру. — Перестань показывать мне этого подлеца, как будто он голливудская кинозвезда! Видеть его не могу! Он убийца, по нему тюрьма плачет!

— А Дзюба говорит, что мы с Пузырем ошиблись, — задумчиво произнес Вадик. Он нажал на клавишу "стоп" и озадаченно смотрел на жидкокристаллический экран видеокамеры, на котором застыло лицо мужчины, высунувшегося из кабины гидросамолета. — Физрук говорит, что это вовсе не Бирюк, а просто похожий на него человек.

— Пускай твой Дзюба глаза протрет, когда на пляж пойдет! Там вдоль дороги на каждом заборе висят плакаты Бирюка! Ни капельки не сомневаюсь, что именно он убил сайгаков! Он — убийца детей! Да, да, убивать детенышей животных — это все равно, что убивать детей! — резко сказала Дина. — Он за это обязательно ответит! Вот увидишь, я ему этого не прощу.

— Если мы обратимся в милицию, там начнут докапываться, кто мы такие, откуда у нас эти пленки, — короче, менты выйдут на Дзюбу, и тогда его уволят и выгонят из лагеря. Получается, что мы подставляем физрука, чтобы наказать Бирюка.

— Разве я сказала, что обращусь в милицию? — удивилась Кирсанова.

— А как иначе?

С саркастичной улыбкой глядя на Вадика, Дина покачала головой и сказала:

— Теперь я вижу, что ты до смерти напутан браконьерами. И Витька Пузыренко заболел от страха, а не от сквозняка. Да, да, именно от страха. Страх часто заставляет человека перенапрягаться. Когда я впервые села на лошадь, то вцепилась в гриву с такой силой, что могла бы удержать троих. Поэтому быстро устала и у меня совсем не осталось сил, чтобы проскакать даже несколько метров.

Вадик знал, что родители Кирсановой — цирковые артисты, а сама Дина мечтает стать цирковой наездницей и давно занимается верховой ездой. У Ситникова не было причин не доверять ей, но он не понял, какое отношение цирк имеет к дикой охоте.

— Я не врубаюсь, при чем тут лошадь? — спросил он.

— Лошадь абсолютно ни при чем. Лошадь — это всего лишь пример для тугодумов. Во всем виноват страх, из-за которого некоторые тупеют и перестают соображать, — заносчиво сказала Дина. — Ты был свидетелем дикой охоты, психически перенапрягся, сейчас ты чересчур напуган, чтобы здраво рассуждать. Я своими глазами не видела этого убийства, поэтому и пожар на реке, и полет на угнанном самолете всерьез не воспринимала, для меня это было как экстремальное развлечение. Сейчас я поняла, что все очень серьезно. Но ты из-за страха не можешь принимать правильные решения, у тебя просто нет на это сил. А я могу. Поэтому теперь я буду решать за тебя и за Витьку, понятно?

"Это никуда не годится. Все хотят командовать. Куда ни плюнь — всюду командиры. Одного в любой момент могут из лагеря вытурить, другого, заразного, заперли в изоляторе. А вот и третья командирша объявилась, — мысленно проворчал Вадик. — Но ведь настоящий-то командир — это я! Что же получается? Командир на командире сидит и командиром погоняет?.. О-хо-хо…"

— Что ты пыхтишь? — подозрительно взглянув на него исподлобья, спросила Дина.

— Я не пыхчу, я вздыхаю, — сказал Вадик и снова тяжело вздохнул.

— Ты что, не хочешь, чтобы я принимала правильные решения? Не хочешь переложить груз ответственности на мои хрупкие плечи?

— Да хочу я, хочу… Вернее, груз на хрупкие не хочу… А правильные решения — это хорошо… Ох, Кирсанова, заморочила ты мне голову… — устало махнул рукой Вадик. — Ты права, я сегодня перенапрягся. И вообще, так устал, так устал… Поэтому вялый, как сырой пельмень…

— Соберись и внимательно слушай меня! — скомандовала Дина. — Во-первых, пойми, что у нас в руках компромат на Бирюка. Особенно умным подросткам объясняю, что компромат — это материалы, другими словами, тайна, которая может навредить человеку, если станет известна всем. Компромат — это всегда неприятно, а во время выборов информация, порочащая кандидата в губернаторы, — это бомба! Сколько всего пленок вы отсняли?