Спаситель и сын. Сезон 3 - Мари-Од Мюрай Страница 2

Недели полторы назад она вышла в таком костюме прогуляться по солнышку в соседнем парке. Короткая стрижка, энергичная походка – точь-в-точь паренек. Замечтавшись, она не заметила, что за ней по пятам крадется Джимми, ее отвергнутый поклонник. А когда она села на скамейку и, сдвинув шляпу на затылок, блаженно подставила лицо солнцу, он ее сфотографировал. Выложенный в интернет, этот снимок собирал обидные комментарии. «Не девка, а пацан! Дрэг-квин или дрэг-кинг?» Элле приходили издевательские эсэмэски: «Куда сиськи подевала? Клиента ждешь?» и т. д., так что она выключила мобильник и не включала его уже несколько дней. Ей пришлось уйти из Фейсбука, Инстаграма и Снапчата. Вся надежда на каникулы – может, за это время всё само собой заглохнет? Элла не знала, что девчонки из параллельного класса – Марина, Мелани и Ханна – продолжали подливать масла в огонь. Они затеяли дискуссию в интернете: кто Элла на самом деле – девчонка, которая после школы переодевается мальчишкой, чтобы кадрить других девчонок, или мальчишка, который в школе прикидывается девчонкой? Все, кому не лень, высказывали самые дурацкие гипотезы и доводы, одни глупей других. Марина Везинье, анонимно управлявшая чатом, даже предложила голосование: нажми одну из двух кнопок: лесби или транс. Пока перевешивал вариант транс. Элла понятия не имела, какой размах приняла эта история. Но ей не терпелось спросить совета у своего психолога: надо ли ей избавиться от мужской одежды? К Спасителю она ходила по понедельникам, к 17.15.

– Нет, в этот понедельник не получится, – сказала ей мама за завтраком.

– Почему? Спаситель принимает и в каникулы!

– Я знаю, но дело не в этом, – с заминкой сказала мадам Кюипенс, знавшая, как Элла дорожит своей психотерапией (а может быть, своим психотерапевтом). – Папа записал тебя на сегодня к психиатру. Ну… к настоящему доктору. Потому что папа не поверил в твои штучки с больным животом, и я тоже. У тебя опять школьная фобия.

Сказала и изумилась действию своих слов: у дочери приоткрылся рот, расширились от страха глаза.

– Я ни на кого не променяю Спасителя! – выкрикнула она.

– Никто об этом не говорит, – возразила Виржини, хотя пообещала мужу, что положит конец бессмысленной психотерапии. – Через неделю опять пойдешь к месье Сент-Иву. А на этот раз – к специалистке.

– Какой еще специалистке?

– Специалистке по… – она чуть не сказала «психическим болезням», но вовремя спохватилась, – по школьной фобии.

– И чем эта специалистка мне поможет?

– Ну… есть такие лекарства. От тревожных состояний.

Мадам Кюипенс и сама не была уверена в том, что говорит. Есть ли на свете лекарства, которые могут заставить ребенка не пропускать уроки математики?

– А через понедельник я пойду к Спасителю? – с отчаянием в голосе спросила Элла.

– Да-да, конечно.

– Для меня это вопрос жизни или смерти, понимаешь?

* * *

В этот понедельник расписание Спасителя походило на кусок сыра – сплошные дырки. Дети разъехались на каникулы.

– Алло! – он снял трубку. – Мадам Кюипенс? Отменяете консультацию? Надеюсь, не из-за болей в животе?

Обычно он спокойно относился к отмене визитов, но тут не скрыл недовольства. Элла не приходила второй раз подряд. Мадам Кюипенс соврала что-то насчет анемии – необходимо-де показать Эллу терапевту, доктору Дюбуа-Герену, которого Сент-Ив прекрасно знал, – тот иногда посылал ему своих пациентов.

– И прием назначен именно на 17:15 сегодня?

– Доктор примет ее, когда сможет, в промежутке между другими больными, – выдумывала на ходу мадам Кюипенс, чтобы Сент-Ив не обиделся, если узнает, что речь идет не о терапевте, а о психиатре.

Спаситель перенес сеанс на следующий понедельник, 26 октября, но предупредил мадам Кюипенс, что третий пропущенный сеанс придется оплатить, – способ давления, к которому он никогда прежде не прибегал. Закончив разговор, он задумался, почему так поступил. Он чувствовал, что родители девочки недовольны его терапией (или самим психотерапевтом) и хотят его отстранить, но не мог этого допустить. Между ним и Эллой установилась особая связь. Какое-то время назад он даже уступил ее просьбе – или фантазии – и называл Эллиотом. И видел, как это ее сначала тронуло, а потом вдохновило. Возможно, он имел дело с non conforming gender kid – ребенком, который отвергал пол, с которым родился, и подспудной силой воли формировал свое тело. Элле удалось даже прервать процесс пубертата – ведь так называемая анемия не что иное, как отсутствие месячных. Внешне она оставалась бесполой: плоская грудь, узкие бедра. Она росла, была высокой и гибкой, как тростинка. Метр пятьдесят девять в тринадцать лет. И никакой анорексии – вес 41 кг, не много, но вполне нормально.

В дверь кабинета постучали. Спаситель никого не ждал, а потому отозвался не сразу. Стук повторился.

– Войдите.

– Прости. Знаю, я не должна вторгаться на твою территорию.

– На мою территорию… – Спаситель улыбнулся Луизе.

Она вошла с виноватым видом, на цыпочках. Спасителя позабавили ее повадки маленькой девочки. Он и не думал запрещать Луизе приходить к нему в рабочий кабинет.

– Что слышно от Алисы и Поля? – спросил он.

Как только речь зашла о детях, к Луизе сразу вернулась естественность:

– Они уже у Нану.

Отец отправил Алису с Полем в Монтаржи, к своей матери, чтобы они провели каникулы со своими двоюродными братьями Акселем и Эваном.

– Алиса страшно разозлилась на отца, – со смехом сказала Луиза. – Сорвались грандиозные планы потусить с подружками. Сегодня Сельма, Марина и вся их компания отправились в «Макдо» и в кино без нее.

– И ты смеешься, негодная мать?

– В кои-то веки она злится не на меня!

Луиза села на краешек кушетки и огляделась, словно впервые сюда попала: кресло, низкий столик для детей, коробки с игрушками и карандашами, полки с книгами, на стене репродукция картины Каспара Давида Фридриха ^[3] «Странник над морем тумана». А Спаситель рассматривал Луизу. Она напоминала ему одну американскую актрису 1960-х годов, вот только имя он позабыл. Такая же тоненькая, скуластая, с глазами лани и строптивым выражением лица. Они уже полгода были любовниками, время от времени проводили вместе ночь, но, по сути, не знали друг друга.

Луиза вдруг улеглась на кушетку и положила голову на валик.

– Вот так надо? – спросила она, представляя себя пациенткой психоаналитика.

– Ну-ну… – пробормотал Спаситель.

Он встал из-за стола и сел в свое рабочее кресло.

– Теперь ты должен мне сказать: «Расскажите о вашей матери», – насмешливо продолжала Луиза.