Дети шпионов 2008 - Валерий Гусев Страница 2

– Эх, Дим, что я наделал, – скажет он шамкающим голосом. – Мне бы в артисты пойти…

В общем, мы с Алешкой насчет этих – то есть этой Вики – в тот раз не договорились. Но вдруг очень скоро все изменилось.

А началось все с очень странного события. Через несколько дней Алешка вдруг засуетился. Как воробей на помойке, говорит в таких случаях папа. Он сидел за своим письменным столом и вместо уроков рисовал этот самый самолет, который они строили с Васьком. И вдруг замер. А потом спросил:

– Дим, а где папин старый увеличитель? Ты не выносил его на помойку?

Папа раньше много фотографировал. Особенно – маму. И сам проявлял пленки и печатал карточки. На пять альбомов напечатал. А потом ему за каких-то пойманных бандитов дали премию – современный фотоаппарат. И мама вздохнула с облегчением:

– Я счастлива! Наконец-то у нас будет нормальная ванная, а не фотолаборатория. – И велела отправить фотоувеличитель из ванной на антресоли. Хорошо, что не на помойку.

– Дим! – Алешка вскочил. – Достань его, а? Очень срочно нужен.

Я сначала решил, что старый увеличитель понадобился зачем-то в школе, для строительства самолета. И, как оказалось, «шибко ошибился».

Вообще-то мы обычно очень любим за чем-нибудь лазить на антресоли. Это «что-нибудь» всегда почему-то оказывается у самой дальней стенки, в самой глубине. И чтобы это достать, приходится все вытаскивать. И чего там только нет! Давно забытого. Хранить незачем, а выбросить жалко.

Больше всего мы с Алешкой любили раскрывать коробки с нашими детскими игрушками. Сразу вспоминается далекое и беззаботное детство. И наша комната превращается в магазин детских товаров, бывших в употреблении. Еще как бывших-то!..

Но в этот раз Алешку ничто, кроме увеличителя, не волновало. Меня это удивило, особенно когда он распорядился собрать увеличитель и поставить его в ванной. Да еще и заперся там на шпингалет.

Через некоторое время Алешка позвал меня через дверь и еще больше меня удивил:

– Дим! Подсунь мне сюда бумагу и ручку. В темпе!

Алешка в нашей семье самый младший. Но когда он начинает командовать, то даже папа бросает все свои дела и подключается к делам Алешкиным. И я послушно подсунул под дверь ванной листок из тетради и авторучку. И даже ни о чем его не спросил – все равно не скажет.

Скоро пришла мама, мы с ней отнесли сумки в кухню.

– А где Алешка? – спросила мама. – Опять собак гоняет?

– Он в ванной. С увеличителем.

– Что?! Опять?! Алексей! Живо выметайся! Что за фокусы?

Алешка вышел из ванной какой-то странный. Задумчивый. Даже, я бы сказал, встревоженный. Со сложенным в несколько раз листком из тетради. Он зажал его в кулаке, словно боялся, что бумажку отнимут. И тут же прошмыгнул в нашу комнату.

– А пылесос? – крикнула ему вслед мама. – То есть увеличитель!

– Димка уберет, – со спокойной уверенностью отозвался Алешка.

Димка, конечно, убрал, а мама еще долго фыркала в кухне, разбирая продукты. А Лешка затаился. Сидел за своим столом и думал. Обычно он думает очень быстро, решение принимает мгновенно. А тут… Тут я даже забеспокоился. Он даже не рванулся к телефону, когда тот зазвонил. Как правило, Алешка первым бежит на телефонный звонок, в твердой уверенности, что никому, кроме него, никто позвонить не может.

– Американки, – сказала мама, сняв трубку и послушав. – Две какие-то Вики. Алешку.

Алешка вздохнул и, пробормотав: «Так я и знал», взял трубку.

– Привет, – сказал он. – Хай! Здрасьте! – последнее слово он произнес уже совсем не в знак приветствия, а с возмущением. – У вас так в Америке делают, да? Вы все там такие умные, да? Сначала дарите, а потом отбираете? И кому-нибудь другому дарите? Не зря от вас все индейцы разбежались! Да у меня его нет. Где, где! Выбросил, случайно. Да я тебе таких сто штук подарю, на Новый год. Чао!

Алешка положил трубку и повторил со вздохом загадочную фразу: «Так я и думал!»

– Проблемы? – спросил я.

– Ну ее на фиг! – вырвалось у Алешки. – У самих красный «Форд», а сами из-за всякой ерунды жадничают.

– В чем дело-то?

– Да ну… – Алешке, видно, не терпелось со мной поделиться, но только, как я узнал потом, не самым главным в этой истории. В которую он попал из-за своей слишком большой сообразительности. – Она, Дим, мне календарик подарила. С ихним Дедом Морозом. Он, Дим, совсем на нашего не похож. С фонарем почему-то. В очках…

– Не отвлекайся.

– Ну, а я этот календарик потерял. А она вдруг передумала. Говорит: «Ах, ах, я ошибилась. Этот подарок я не могла тебе сделать, это папин календарик. И теперь у нас в семье проблемы!»

Неслабо, подумал я. Проблемы из-за такой ерунды? Ну и папа! Просто жлоб какой-то.

– Плюнь, – сказал я Алешке. – Купи ей календарик с нашим Дедом Морозом. Без фонаря. И без очков. С мешком подарков. Пусть успокоится.

Но Вика не успокоилась. На следующий день она пришла в школу со своим папой.

Викин папа на вид был не очень внушительный. Вроде мальчугана, узенький в плечах и какой-то «недорослый». И взгляд у него – нерешительный. Словно он говорит на иностранном языке и не уверен в своем произношении. Вика звала его не папой, не дэдом, а Славиком. Как старшего брата. Ненамного старшего.

Славик сразу же пристал к Алешке. Но очень вежливо:

– Мальчик, я тебя очень прошу: верни мне эту вещь, которая тебе не принадлежит. Я даже могу дать тебе за нее три доллара.

Алешка объяснился также вежливо:

– Не верну. Я эту вещь потерял. И тоже могу дать вам за нее три доллара.

Тогда Викин папа поперся жаловаться к директору. Семен Михалыч очень удивился, но все-таки позвал Алешку. Викин папа уже ушел, и поэтому разговор в кабинете директора был весьма откровенным.

– Оболенский, отдай ты ему эту безделушку, уж очень он из-за нее переживает.

– А у меня ее нет! – Алешка даже возмутился – сколько же можно! – Я эту безделушку выбросил. Я ему другую куплю.

– Ты такую не купишь. Он мне сказал, что на этом календарике записал очень важный номер телефона своего американского коллеги.

Алешка при этих словах так многозначительно усмехнулся, что Семен Михалыч должен был насторожиться. Но он не насторожился. У него была тыща дел по школе. И ежедневный кроссворд. А тут еще эта ерундовая склока…

– Я бы на вашем месте, – сказал Алешка в дверях, – эту бы Вику из школы исключил.

– Еще чего! Тоже мне – советчик нашелся.

– Вы мне за этот совет еще когда-нибудь спасибо скажете. – И Алешка гордо удалился.

А Семен Михалыч глубоко задумался… Над кроссвордом.

А вечером случилось еще одно событие. Мелкое такое. Мне понадобился маркер, и я стал его разыскивать в ящиках Алешкиного стола. Это дело непростое. Мама про эти ящики говорит: «У тебя, Алеша, там солдат с ружьем потеряется». По-моему, даже с пушкой.