Вундермастер. Призвание Морриган Кроу - Джессика Таунсенд Страница 2

Несколько мгновений Морриган оторопело наблюдала, затем решительно взяла себя в руки. В конце концов, она теперь жительница Невермура и отеля «Девкалион», да ещё и член Вундерколлегии, так что нечего разевать рот, когда случается что-то необычное!

Глубоко вдохнув и справившись с новым приступом тошноты от мерзкой вони, она в точности воспроизвела действия спонсора. Обе ноги твёрдо встали на стену, мир вокруг дрогнул, пошатнулся и вновь застыл в неподвижности. Кирпич под ногами, кирпич над головой, звёздное небо впереди – что может быть естественнее? Шаг, другой – и запах падали исчез, сменившись бодрящей вечерней свежестью. Морриган даже рассмеялась от удовольствия.

Когда вертикальный путь закончился, мир вновь повернулся правильной стороной вверх. Здесь была ещё не крыша, а другой переулок, но уже шумный и людный, залитый тусклым зеленоватым светом. Путники оказались в конце длинной беспокойной очереди, ограждённой стойками с бархатным шнуром.

Настроение окружающих заразило Морриган, и она встала на цыпочки, пытаясь разглядеть, куда они все стоят, и ощущая приятное волнение. Впереди виднелась обшарпанная голубая дверь с неряшливым рукописным объявлением:

– Что за Израфел?

Не ответив, Юпитер кивком показал вперёд и стал ловко пробираться в начало очереди, где женщина с утомлённым лицом сверяла имена по списку – вся в чёрном, от тяжёлых ботинок до толстых меховых наушников, висевших на шее. Такой выбор цвета Морриган одобряла.

– Станьте в очередь, – буркнула женщина, не поднимая глаз. – Никаких фотографий, и подписывать до конца представления он ничего не будет.

– Боюсь, у меня не получится дождаться конца, – покачал головой Юпитер. – Я только туда и назад.

Вздохнув, она скользнула по нему равнодушным взглядом, не переставая жевать резинку.

– Имя?

– Юпитер Норт.

– В списке такого нет.

– Нет… то есть да, я знаю, но надеюсь, вы исправите это упущение, – улыбнулся он в огненно-рыжую бороду и кончиком пальца коснулся золотого значка на отвороте пальто.

Морриган стало неловко. Она знала, что члены элитной Вундерколлегии очень уважаемы в Невермуре и зачастую пользуются привилегиями, о которых простые горожане могут только мечтать, но Юпитер ни разу на её памяти не козырял своим значком так откровенно. Неужели для него это в порядке вещей?

Женщина, вполне ожидаемо для Морриган, не впечатлилась. Хмуро глянула на золотую букву «W» и подняла густо накрашенные глаза с блестящими стрелками на полное надежды лицо нахала.

– Вас нет в списке.

– Он будет рад меня видеть!

Она скептически приподняла верхнюю губу, явив полный рот инкрустированных бриллиантами зубов.

– Докажите.

Норт посмотрел искоса, иронически подняв бровь. Женщина сделала то же самое, глядя с усталым нетерпением. Наконец он со вздохом полез во внутренний карман, достал чёрное пушистое пёрышко с искорками золота и многозначительно повертел в пальцах.

Подведённые глаза удивлённо распахнулись, рот приоткрылся, ярко-синяя жвачка застыла на зубах. Опасливо глянув через плечо гостя на растущую очередь, женщина толкнула голубую дверь и кивнула внутрь:

– Тогда поторопитесь, через пять минут поднимут занавес.

За сценой Стародельфийского мюзик-холла царил сумрак, в котором бесшумно и деловито сновали тени в чёрной униформе. В воздухе висело напряжённое ожидание.

– Что за перо? – шёпотом спросила Морриган.

– Последнее средство… если даже значок не действует, – недовольно буркнул Юпитер и протянул ей одну из двух пар меховых наушников, вытащив их из ящика с надписью: «Для персонала». – Вот, надень, он будет петь.

– Кто? Ангел Из… как там его…

– Израфел, – кивнул спонсор, ероша свою медную шевелюру – уже знакомый Морриган признак волнения.

– Но я хочу послушать!

– О нет, не стоит, поверь. – Юпитер заглянул за край занавеса. – Пение ему подобных слушать не стоит.

– Почему?

– Потому что оно прекраснее всего на свете. Твоя душа обретёт покой, идеальный и нерушимый, с совершенством которого ничто не сравнится. Ты ощутишь себя цельным и безупречным существом, все желания и нужды которого полностью удовлетворены. Одиночество и грусть останутся далеко в прошлом, сердце наполнится счастьем и уверенностью, что мир больше никогда не разочарует тебя.

– Какой ужас! – проронила Морриган.

– Вот именно! – нахмурился он. – Потому что Израфел не может петь вечно, а когда он умолкнет, иллюзорное счастье рассеется и ты вновь окажешься в реальности с её тяготами, несовершенством и грязью. Невыносимая пустота окружит тебя непроницаемой стеной, твоя жизнь будто закончится, а внешний мир продолжит вращаться в своём прежнем убожестве… Вот, смотри сама!

Юпитер чуть отодвинул занавес, и они вместе заглянули в зрительный зал – море людских лиц, озарённых сиянием пустой оркестровой ямы. На всех одно и то же выражение: нетерпеливое, но какое-то отстранённое. Голодное. Жаждущее.

– Это не ценители искусства, – продолжал Юпитер, – они здесь не для того, чтобы отдать должное мастерству исполнителя. – Он наклонился и прошептал: – Наркоманы, Мог, все до единого! Притащились за очередной дозой.

Морриган снова взглянула на горящие жаждой лица и зябко передёрнула плечами.

Напряжённую тишину разрезал женский голос. Аудитория замерла.

– Дамы и господа! Сегодня, в день его сотого триумфального выступления у нас в Старых Дельфах, я представляю вам… единственного и неповторимого… божественного… – Голос в микрофоне понизился до драматического шёпота. – Приветствуйте нашего любимого ангела Израфела!

Тишина зрительного зала взорвалась бешеными аплодисментами, топотом и свистом. Юпитер пихнул Морриган локтем, и она торопливо надвинула плотные наушники. Шум исчез, остался лишь стук сердца в ушах. Конечно, цель визита не сегодняшнее представление, а очень важное дело, но… всё равно немного обидно.

Сумрак зала рассеяло ослепительное золотое сияние. Морриган на миг зажмурилась, а затем увидела в свете прожекторов высоко над головами толпы человека такой странной, поистине неземной красоты, что невольно ахнула.

Ангел Израфел парил в воздухе на двух мощных крыльях, которые росли у него между лопаток. Чёрные как ночь, с блестящими золотисто-радужными прожилками, они двигались в мерном ритме, достигая в размахе не менее трёх метров. Тело его тоже было сильным и мускулистым, но стройным. На гладкой чёрной коже сверкал золотом извилистый рисунок вен, словно у старинной вазы, расколотой на части и спаянной драгоценным металлом.