Алфи и зимние чудеса - Рейчел Уэллс Страница 2

– Не волнуйся, папа, я не собираюсь влюбляться. После Шанель я с девчонками завязал.

Верилось в это с трудом.

Мы продолжили наблюдение, но больше ничего интересного не увидели. Соседи распаковывали коробки. Девушка отложила телефон и начала играть с кошкой. Но все-таки новые соседи выглядели серьезными и, пожалуй, немного грустными. Я это сразу заметил, потому что у меня хорошо развита интуиция. Нас никто не обнаружил. Вскоре Джорджу стало скучно, и он уговорил меня отвести его в парк. Я неохотно оторвался от наблюдения – меня распирало от любопытства, и хотелось узнать как можно больше. Говорят, любопытство сгубило кошку, но это не про меня. Любопытство – моя вторая натура.

Джордж отправился наверх играть с Саммер и Тоби, после того как они закончили пить чай. Можно подумать, что в семье трое детей. Между Тоби и Джорджем существовала особая связь. Тоби усыновили, как и Джорджа, и ночью они спали вместе. Так повелось с тех пор, как Тоби стал жить в нашем доме, а Джордж был еще совсем крошкой. Саммер, младшая в семье, командирша и «мадам», как называла ее Клэр, на мой взгляд, была совершенно безобидной. Я любил всех детей, и в мои обязанности входила, в том числе, забота о них.

Я заглянул на кухню, чтобы узнать, скоро ли обед. Клэр возилась у плиты, а Джонатан, который только что вернулся с работы, сидел за кухонным столом с бутылкой пива. Моя миска пока оставалась пустой.

– Джон, покормишь кошек? – спросила Клэр. – Кажется, Алфи намекает, что уже пора.

Так и есть!

– Мяу!

– Конечно. Угощу их жареной курицей из остатков, – ответил Джонатан, и я облизнулся.

– Что-то ты их балуешь, – заметила Клэр, но голос у нее не был строгим. Хорошо, что Джонатан нас баловал, иначе нам бы пришлось довольствоваться едой из пакетиков. Не то чтобы у меня к ней претензии, просто она ни в какой сравнение не идет с кусочками с домашнего стола. Для кота у меня слишком изысканный вкус и любовь к высокой кухне.

Я приступил к трапезе, зная, что Джордж спустится позже. Уплетая курицу, я прислушивался к разговору Клэр и Джонатана.

– Я поговорила с Фрэнки и Полли насчет Рождества, – начала Клэр.

– Уже? – Джонатан притворялся, что не очень-то любит Рождество, хотя в глубине души очень любил отмечать этот праздник, особенно с детьми. Мы все любили Рождество, и я навострил уши в предвкушении новостей.

– Джон, осталось меньше двух месяцев, и ты сам знаешь, как быстро летит время. Мы говорили о том, что, возможно, в этом году нам удастся встретить Рождество вместе, здесь.

– Вы говорили? – Джонатан поднял бровь.

– Ладно, допустим, я. Просто сначала я подумывала поехать в Девон, но Мэтту придется выйти на работу между Рождеством и Новым годом, поэтому у них будет всего пара свободных дней, и Фрэнки сказала, что было бы здорово встретить Рождество в Лондоне.

Когда Томаш и Франческа приехали в Лондон из Польши, им пришлось несладко, но они много работали, особенно Томаш, и теперь он владеет четырьмя ресторанами. Не один, конечно, а вместе с партнерами. Когда дети подросли, Франческа тоже стала работать с ним. Дела у них идут в гору, и я невероятно горжусь этой семьей. Кстати, это от них я узнал о сардинках, которые по сей день остаются моей второй любимой рыбой.

– На работе я еще даже не заикался о каникулах, но Рождество в Лондоне меня вполне устраивает.

– Фрэнки сказала, что они приготовят все гарниры, за мной – индейка, а Полли берет на себя пудинг.

– Хочешь сказать, что она просто купит его, – уточнил Джонатан.

– Ну да, мы же знаем, что Полли не дружит с кухней. Зато пудинг будет из «Вейтроуз» ^[1]!

Я облизнулся. Рождественский ужин – один из моих любимых. Мне даже нравились некоторые овощи, что, по словам Клэр, для кошки очень необычно. По своему опыту могу сказать, что меню кошек гораздо более обширное, чем думают люди.

– Было бы так здорово собраться вместе, – задумчиво произнесла Клэр. Ее родители каждый год уезжали на Рождество в Испанию, куда переехал ее брат, родные Джонатана тоже живут далеко, так что наши друзья стали для нас семьей. И семья получилась очень даже неплохая.

– В этом году предпраздничное волнение Саммер и Тоби перейдет на новый уровень.

– О да, Саммер уже высказывает пожелания. Должна тебя предупредить: она хочет малыша.

– Куклу?

– Нет, чтобы у нас был еще один ребенок.

Джонатан поперхнулся пивом, и лицо у него стало очень забавного оттенка.

– И что ты ей сказала?

– Объяснила, что у нас уже есть прекрасная семья, и Санта это знает, так что он, вероятно, не сможет прислать нам еще одного малыша. Тогда Саммер сказала, что, возможно, ее устроит и говорящая кукла.

– Слава богу. – Лицо Джонатана постепенно приобретало нормальный цвет. – Это ведь вне компетенции не только Санты, но и моей, – сказал он.

– Не волнуйся, дорогой! У нас идеальная семья, и я не хочу ничего менять. – Клэр подошла и поцеловала его. Меня окатило теплой волной счастья. Я отправился к Джорджу, сказать, что пора мыть лапы перед обедом.

Родительские обязанности никто не отменял.

Позже, когда Джордж устроился в постели рядом с Тоби, а Саммер уже крепко спала, я отправился к своей подружке Тигрице. Она живет неподалеку от нас, и обычно по вечерам, если позволяет погода – Тигрица любит тепло даже больше, чем я, – мы встречаемся, чтобы посмотреть на Луну и поболтать о том, как прошел день. Мы делимся и своими переживаниями о Джордже. Прежде всего мы родители, и благодаря этому наша дружба переросла в нечто большее.

Я уселся на заднем крыльце ее дома и мяукнул. Это своего рода позывной, и обычно она сразу выходит на улицу. Но сегодня почему-то не вышла. Я толкнул носом кошачью дверцу и подождал. Опять ничего. Войти я не мог, потому что ее хозяева не приветствовали появление в доме других кошек. Они терпели Джорджа, но не меня. Я решил, что она скорее всего уснула. Тигрица – не самая активная кошка.

Отчаявшись, я уже хотел отправиться домой, но не смог устоять перед искушением еще разок взглянуть на наших соседей. Как и днем, я подкрался к задней двери, но в доме было довольно темно. Правда, за столом на кухне сидела женщина, перед ней стоял бокал вина, а на коленях устроилась кошка. Она лежала спиной ко мне, так что я остался незамеченным. Женщина медленно подняла бокал, глотнула вина и осторожно поставила бокал на стол, потом откинула упавшие на глаза волосы. Я видел, как она опустила голову и погладила кошку. Мне показалось, что в темноте я различил блеснувшие в ее глазах слезы. Даже сидя снаружи, я как будто чувствовал ее печаль, ее боль. Я побрел домой, размышляя над историей этой семьи и гадая, что могло расстроить женщину. Я чувствовал, что рано или поздно обязательно докопаюсь до истины.