Роуэн и букшахи - Эмили Родда Страница 19

Зеел задумчиво погладила мех букшаха:

— А Ланн изменилась. В былые времена она бы ни за что не позволила кому-нибудь из бродников (я уж молчу о зибаках!) надеть плащ, принадлежавший жителю Рина, но сейчас она мне его безропотно отдала, прибавив, что он как раз для меня.

— Это из-за пророчества Шебы, где говорится о четверых, которым суждено последовать за букшахами, — пробормотал Роуэн. — Но знаешь, Зеел, там ведь еще говорится о том, что мы станем добычей огня и льда.

Зеел кивнула, но улыбка ее погасла.

— Знаю, — сказала она. — Хранителю явилось то же видение, что и тебе, и о пророчестве он тоже знает. Я, как только услышала ужасные слова, сразу же поняла, что мне суждено разделить вашу участь. С тобой я хоть на край света пойду.

— Нет! — простонал Роуэн.

Зеел воскликнула с горячностью:

— Роуэн, наша земля в опасности! Почему ты думаешь, что только жители Рина должны стать жертвой Горы, если та жаждет мщения? Я добровольно последовала за тобой, Хранитель Кристалла и Огден благословили меня на этот шаг. Воздушный змей помог мне быстро добраться до вас. Я — представитель водяного народа и племени бродников и рада тому, что могу принять участие в этом походе.

Светло-голубые глаза Зеел встретились с испуганным взглядом Шаран. Девушка обернулась к Норрису, а затем снова посмотрела на Роуэна.

— Мы — части единого целого, — сказала она, — и каждый из нас должен выполнить то, что ему предназначено судьбой. Каждый незаменим. Пока неизвестно, что кому предстоит сделать, но скоро все выяснится. И пусть свершится то, чему суждено свершиться.

Следы букшахов вели вдоль подножия Горы. Путники миновали неприступные утесы восточной оконечности ледяной великанши и двинулись к ее южным склонам. Однако спустя некоторое время следы вновь повернули, и на этот раз — вверх.

Путники остановились, и их окружило ледяное безмолвие. Ни ветерка, ни шороха. Справа нависла неприступная громада Горы — она будто ждала, что будет дальше.

— Ну ладно, — сказал Норрис, потирая руки, — сейчас посмотрим, кто на что способен!

Роуэн удивленно поглядел на друга. В глазах отважного Норриса не было страха. Гордо откинутая назад голова, широкие плечи, прямая осанка. На губах — радостная улыбка.

«Так, наверное, в прежние годы выглядела старуха Ланн, когда готовилась к схватке с зибаками, — подумал Роуэн. — Бесстрашный и сильный Норрис — гордость Рина».

За спиной у Роуэна послышался шорох. Сзади стояла Шаран. Она глядела на неприступную Гору со страхом, дрожащими руками прижимая к груди шкатулку с шелками.

Роуэн подумал о полных жизни и трепещущего света ярких картинах Шаран. Она была продолжателем дела предков — создательницей прекрасных полотен, исполненных правды и невыразимой прелести.

«Конечно, — подумал он, — ведь Шаран тоже дочь своего народа. Она — плоть от плоти Рина. Не того Рина, каков он сейчас, но Рина прежних веков — земли счастливого племени, еще не испытавшего ига зибаков, где художники жили вместе с воинами, а нежность и красота ценились так же высоко, как смелость и отвага».

Вдруг разрозненные мысли, как кусочки мозаики, сложились в единую картину. Внезапно Роуэн все понял.

Нас четверо… Мы — части единого целого…

Шаран и Норрис — живое свидетельство прошлого народа Рина, живое доказательство правдивости той истории, о которой рассказывают шелка.

Роуэн привел их в долину Рина.

А Зеел помогла ему сделать это.

«Гора разгневалась и наказывает нас».

У Роуэн от ужаса подкосились ноги.

Узкая тропа, проложенная букшахами, извивалась между утесами. Роуэн шел впереди, за ним — Норрис и Шаран, а позади — Зеел.

Путь был труден для всех, но особенно для Норриса, ведь у него сильно болела нога. Шаран тоже очень устала, но ни брат, ни сестра не просили об отдыхе. Начинало смеркаться, и все понимали, что до наступления темноты нужно выбраться из скалистого ущелья.

Скалы, окружавшие их со всех сторон, становились все выше и выше, огромные утесы закрывали собой небо. Тропа превратилась в еле заметную узкую стежку, петляющую меж черных скал. На утесах, что высились, как отвесные стены, Роуэн заметил длинные царапины. Он догадался, что это следы от рогов букшахов: для огромных животных тропка была слишком узкой.

Сердце Роуэна учащенно забилось — ему показалось, что вдруг задрожал волшебный медальон.

— Не нравится мне это место, — мрачно сказала Зеел. — Мы тут как в западне. Если кто-нибудь выскочит нам наперерез, и бежать будет некуда.

Норрис с ней согласился. До Роуэна голоса друзей доносились будто издалека. Тропа резко свернула, и внимание его поглотило странное зрелище — Роуэн знал, что никто, кроме него, этого видеть не мог. Впереди, совсем недалеко от них, огромные скалы образовали высокую арку. Из арки лился голубоватый свет. А там, за аркой, кто-то был, кто-то двигался.

Роуэн пригляделся и смог различить темную фигуру в тяжелом плаще, развевающемся на ветру, за ним вторую, третью, четвертую. Странники в длинных плащах куда-то спешили, объятые голубоватым светом. Они шли быстро, один за другим, почти бежали…

Они боялись. Роуэн явственно ощущал это. Их страх стал его собственным страхом.

«Торопитесь! Не отставайте друг от друга! И не смотрите…»

Мурашки побежали у него по коже, но через несколько секунд фигуры странников уже растаяли в воздухе.

Роуэн прислонился к скале. Колени его дрожали. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он отчетливо видел, что неприступные утесы и правда образовали высокую арку — оттуда и впрямь лился голубоватый свет. Роуэн услышал удивленные возгласы друзей: Зеел, Норрис и Шаран поравнялись с ним и тоже увидели волшебное сияние, но Роуэн не мог вымолвить ни слова.

Ему было ясно, что за высокими скалистыми сводами таилось что-то ужасное. Чтобы унять дрожь, Роуэн схватился за выступ в скале.

— Что это?! — воскликнула Шаран. — Что это за место? Что нам делать?

Роуэн внезапно ощутил жар, исходящий от медальона. Он дернулся от жгучей боли и попытался вытащить медальон из-под рубашки, но оторвать его от кожи ему не удалось. Металл становился все горячее, и чем яростнее Роуэн тянул за шнурок, тем сильнее впечатывался в его тело раскаленный медальон.

Роуэн сжал руками горло, закричал и упал на снег. Норрис, Шаран и Зеел кинулись к нему, но что они могли сделать, что? Раскаленный кусочек металла, висевший у него на шее, проник в его плоть — все тело горело, кости плавились, а горло будто наполнилось пылающими углями. Роуэн задыхался, бился… Он хотел было снова закричать, но ни звука не вырвалось из искаженного судорогой рта.

Вместо крика из его горла вырывались пламя, дым и пылающие угли. Извиваясь в смертной муке, он вдруг понял, что это не угли, нет… это ужасные слова. Роуэн услышал скрипучий голос, читающий стихотворение, но не сразу осознал, что это стихотворение читает он сам.