Железный замок - Александр Больных Страница 18

Дъярв приказал выступать на рассвете. По мнению Хани, можно было вполне обойтись без таких красивых жестов. Все равно пересечь льды за один день не удалось бы, и потому не было никакой необходимости вскакивать в такую рань. Однако Дъярв еще не полностью освоился в роли повелителя и несколько злоупотреблял окриками и приказами. Впрочем, справлялся он неплохо, и Хани не стал спорить, хотя и проворчал, что все это слишком походит на театральное представление.

Новоявленный владыка с нескрываемой гордостью обозревал лагерь, разбитый под стенами Фаггена. Конечно, во времена расцвета Анталанандура или Тъерквинга такая армия показалась бы не более чем мелким отрядом. Рюби, непонятно улыбаясь, заметила, что когда-то в Анталанандуре легионов было больше, чем сейчас воинов у Дъярва. Тот вознамерился было оскорбиться, но вид марширующих полков утешил его сердце. Дъярв только фыркнул, как рассерженный кот, и сказал, что сейчас разбойников в стране почти не осталось, а потому нет необходимости собирать миллионную армию.

— Примерно то же самое говорил в свое время Морской Король, — возразил Хани. — А кто сейчас может сказать, куда он пропал?

— Не спеши, — остановила его Рюби. — Я бы не утверждала так уверенно, что мы больше не встретим этого злодея на своем пути.

— Если встретим — тем хуже для него, — самодовольно бросил Дъярв. Вообще, с того дня, как Хани отдал ему корону, Дъярв сильно переменился. Сутулые плечи распрямились, голова горделиво задралась к небу. Он даже просто ходить перестал, теперь только шествовал. Дъярв примеривал на себя облик короля, как человек примеривает чужое, не для него сшитое платье. Однако Хани заметил, что северянин стал много реже поминать свои кровавые подвиги, теперь это явно не доставляло ему прежнего удовольствия. Может, именно на это намекала Рюби, когда Хани выбирал облик короны?

Как только нежаркое солнце поднялось над бескрайней ледовой равниной

— бывшим морем, затрубили трубы, и отряд за отрядом начали выходить из города. Воины строились четкими рядами на прибрежном льду. Рассвет окрасил шлемы в розовый цвет, замерцали, заискрились поднятые лезвия копий. Когда армия собралась, вновь хрипло взревели трубы, и перед строем появился Дъярв. Поверх доспехов он надел красный плащ, расшитый золотыми узорами, на голове вместо шлема поблескивала корона. Хани и Рюби шли в трех шагах позади. Дъярв с нескрываемой гордостью оглядел армию.

— Солдаты! — рявкнул он и вдруг умолк, словно забыл напрочь, о чем собирался говорить. После долгого молчания он неожиданно тихо продолжил: — Мы выступаем в поход, и назад вернутся немногие. Я предупреждаю сразу. Если кто-то ослаб душой, если кто-то усомнился — пусть уходит сейчас. Я не скажу ему ни слова, потому что знаю — нельзя требовать от человека больше, чем он сам может дать. Уходите сейчас, потому что дрогнувший в трудный момент погубит не только себя, но и других. Не нужно считаться обидами и тешить самолюбие. Гораздо ужасней, если чья-то маленькая слабость в решающем бою принесет роковые последствия. Пусть останутся только те, кто готов погибнуть. Но погибнуть не ради славы и золота, как то бывало прежде. Я не знаю, будет ли вообще кому рассказать о нашем походе, если случится худшее… — Дъярв говорил вполголоса, но его слова разлетались, подобно громовым раскатам. — Мы будем сражаться ради наших и чужих детей, ради их солнца и их счастья. Помните это.

Он пристально поглядел на воинов. Рюби подошла ближе и добавила:

— Нас немного, но к нам придет помощь. Радужники всегда сражались со мраком, и в решающий момент дружина Дайамонда встанет рядом с вами. — Она грустно улыбнулась. — Хотя нас еще меньше. Нам предстоит сразиться не только с безымянным ужасом старых преданий, безликим повелителем Хозяина Тумана. Нам придется драться со многими порождениями мрака… Близится час решающей битвы, и вся нечисть будет стараться погубить нас.

Дъярв еще подождал немного и закончил:

— Мы выступаем через час.

Из окна своей комнаты Хани следил за армией. Как хотелось бы ему, чтобы ни один воин не дрогнул. Увы… То здесь, то там согнутые фигурки торопливыми шажками покидали строй и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее бежали к городу.