Сказки о рыбаках и рыбках - Владислав Крапивин Страница 17

Встретились они, как всегда, на станции монорельса в квартале «Синяя деревня». Витька увидел Цезаря издалека. На открытой платформе среди пестроты пассажиров мелькал светлый, почти белый, ровно подстриженный шар волос (из-за этой прически голова у Чека всегда казалась чересчур большой). Они протолкались навстречу друг другу, чуть улыбнулись, широко отвели правые руки и звонко вляпали ладонь в ладонь. Потом Цезарь почему-то вздохнул и тихонько боднул Витьку в плечо упругой, густо-щетинистой своей шевелюрой. Ему это удалось легко, потому что ростом Цезарь как раз чуть повыше Витькиного плеча. Витька затеплел от этой совсем дитячей, доверчивой ласки. Отвел глаза.

Он всегда был счастлив при встрече с Цезарем, оба они радовались. Но радовались, кажется, неодинаково. Чек — откровенно и ясно, весь он был как на ладони. А Витька не мог отвязаться от скрытого смущения и тайной виноватости. Дело в том, что Чек был уверен: они дружат на равных. И Витьке приходилось притворяться, что это так. А в душе-то он относился к Цезаренку как к младшему, которого надо защищать и оберегать. Впрочем, это одна сторона. А другая… Бывает, что друг меньше по годам, слабее по силам, а ты понимаешь, насколько он крепче духом и яснее душой. И ты благодарен ему за то, что он выбрал в самые лучшие друзья именно тебя.

…Подумать только, год назад Витька смотрел на него со скрытой неприязнью и досадой!

Они видели друг друга, когда Витька наведывался к отцу в «Проколотое колесо». Незнакомый пацаненок не понравился ему сразу. Большеголовый, тонконогий, «обезьянистый» какой-то, с твердыми скулами на неулыбчивом лице. Держался он со взрослой вежливостью и очень отгороженно. «Подумаешь, принц в изгнании», — подумал Витька с недовольной усмешкой. Потому что, несмотря на всю некрасивость, было в мальчишке что-то… такое вот, как у юного дворянина…

— Здравствуй, — говорил ему Витька при встречах так же, как и другим. Ни разу ни на капельку не показал, что мальчишка ему не нравится. Мало ли кто кому не нравится! Ведь ничего плохого этот пацан ему не сделал. Это во-первых. Во-вторых, он все-таки младше года на полтора или два. А кроме того, мальчишка, видать, успел хлебнуть в жизни всякого. Иначе не был бы с родителями здесь, в таверне. Витька знал, что в «Колесе» не живут просто так. Здесь укрываются.

Почему прячется в таверне семья Лотов и что с этими людьми случилось, Витька не спрашивал. Лишние вопросы были здесь не в обычае. В благоустроенном государстве Западная Федерация почти всякому гражданину с рождения был привит излучающий биологический индекс — несмываемый, нестираемый. Чуткие локаторы Системы Всеобщей Координации заботливо следили за каждым носителем индекса в течение всей его жизни. А компьютеры Юридической службы постоянно оценивали эту жизнь с точки зрения самых мудрых и беспристрастных в мире законов. Укрыться от этой мудрости, беспристрастности и всепроникающего наблюдения можно было лишь в нескольких убежищах. Одним из них была таверна «Проколотое колесо». Владелец «Колеса» Кир считался старым и добросовестным осведомителем корпуса уланов. А скрытые в подвалах могучие энергосборники обеспечивали излучение поля, которое защищало обитателей таверны от локаторов и заодно стирало проблески подозрений в мозгах ревностных стражей правопорядка.

Разные люди приходили в таверну. У некоторых отвисали карманы от тяжелых пистолетов «дум-дум». Иногда о чем-то говорили с отцом. Отец после таких бесед был хмурый и молчаливый. Не хотел он вмешиваться в эти дела. Но людям с пистолетами помогал. Потому что и его самого в свое время приютил и укрыл от властей Вест-Федерации маленький, круглый, добродушный Кир.

Дважды случалось, что Кир и отец просили переправить людей туда. Витька понимающе кивал. Оба раза это были усталые, неразговорчивые мужчины. Когда товарный поезд уходил с Окружной Пищевой на прямую линию перехода, они разбирали свои пистолеты и по частям швыряли с катившейся платформы. Потом недалеко от «Сферы» прыгали с поезда вместе с Витькой, молча жали ему руку и уходили… Никто в «Сфере» не знал об этом. Кроме Скицына. А Скицын сказал однажды: «Ничего, Витторио, так надо. Там, у себя, им бы не выжить…»

Затем случилась история с тринадцатью беглецами из тюремной спецшколы. Тут без шума не обошлось. Но в конце концов сошло Витьке и это.

А Цезарь Лот покидать родные края не собирался. Как узнал наконец Витька, этот мальчишка был из той же спецшколы, но отказался уходить через грань, потому что искал родителей. И вот, выходит, нашел…