Грегор и смутное пророчество - Сьюзен Коллинз Страница 17

— Где вы это взяли?!

— Я уже говорил тебе: время от времени к нам падают наземные. Несколько лет назад мы спасли одного — ты очень похож на него лицом. Но я не могу припомнить точную дату, — сказал Викус, вкладывая ключницу в руку Грегора.

«Это было два года, семь месяцев и тринадцать дней назад», — подумал Грегор. А вслух сказал:

— Это ключи моего отца.

Надежда поднялась в нем, словно волна, поглотив все его существо, покуда пальцы теребили теплые кожаные ленточки, переходя на прохладное металлическое колечко. В памяти всплывали обрывки воспоминаний: вот отец достает ключницу, чтобы вставить один из ключей в замочную скважину их входной двери… Вот он звенит ключами перед Лиззи… Вот в Центральном парке с помощью одного из ключей он открывает банку…

— Твоего отца? — Глаза Люксы сузились, а на лице появилось странное выражение. — Викус, ты же не думаешь, что…

— Не знаю, Люкса. Но вообще-то похоже. С тех пор как он здесь появился, это не идет у меня из головы.

Люкса повернулась к Грегору, фиолетовые глаза ее сверкали.

Ну теперь-то что не так?!

— Твоему отцу, как и тебе, не терпелось вернуться домой, — сказал Викус. — Мы с огромным трудом убедили его выждать несколько недель, но потом он все-таки сбежал — как и ты. И крысы нашли его раньше, чем мы.

Как быстро пришлось ему спуститься с небес на землю! От радости Грегора не осталось и следа. Он ведь знал, что живых наземных в Регалии нет. Викус сказал ему об этом на стадионе. Папа попытался вернуться, и с ним случилось то же, что и с Грегором. Вот только выручить его было некому. У Грегора комок застрял в горле.

— Значит, он погиб!

— Мы так думали. Но… до нас дошли смутные слухи — якобы крысы оставили его в живых.

— Так он жив?! — В душе у Грегора вновь расцвела надежда. — Но как это получилось? Почему они его не убили?

— В точности нам это не известно, но у меня есть кое-какие соображения на этот счет. Твой отец ведь ученый, так? — спросил Викус.

— Ну да, он преподает естественные науки… — Грегор не понял, что имел в виду Викус. Он что, полагает, что крысы не едят химиков?

— Мы долго с ним говорили, и я понял, что он неплохо во многом разбирается, — продолжил Викус. — Он понимает в электричестве, знает о свойствах огня, взрывчатых веществах…

Грегор наконец понял, куда клонит Викус.

— Послушайте, если вы решили, что мой отец станет делать оружие и бомбы для крыс, то вы заблуждаетесь. Он никогда бы на это не пошел.

— Трудно вообразить, что стал бы делать каждый из нас в плену у крыс, — мягко возразил Викус. — Сохранить рассудок там почти невозможно, а сохранить честь — сродни подвигу Геракла. Я не осуждаю твоего отца, просто пытаюсь объяснить, почему он все еще жив.

— Крысы отлично сражаются на близком расстоянии. Но когда мы атакуем издали, они беспомощны и обычно спасаются бегством. Поэтому больше всего на свете они хотят научиться убивать нас на расстоянии, — вмешалась Люкса. Не похоже было, чтобы она осуждала отца Грегора. И даже на самого Грегора она, похоже, перестала злиться. Но Грегору все равно хотелось, чтобы она перестала смотреть на него в упор.

— У моей жены другая версия, — слегка улыбнулся Викус. — Она думает, что крысы хотят, чтобы твой отец сделал им… большой палец.

— Как это — большой палец? — переспросил Грегор.

Босоножка тут же показала ему свой большой пальчик.

— Спасибо, малышка, я знаю, что такое большой палец, — улыбнулся он сестренке и снова вопросительно посмотрел на Викуса.

— У крыс нет большого пальца, поэтому они не могут делать многое из того, что можем делать мы. Они не способны создавать инструменты и оружие. Они прекрасно умеют разрушать — но вот создать ничего не способны, — сказал Викус.

— Радуйся, Наземный, если это так, если крысы верят, будто твой отец может быть им полезен, — невесело сказала Люкса. — Это и продлевает его время.

— А ты тоже знакома с моим отцом? — спросил Грегор.

— Нет, — ответила Люкса. — Я была тогда слишком мала.

— Люкса тогда еще в куклы играла, — с улыбкой сказал Викус.

Грегор попытался представить себе Люксу с куклой — и не смог.

— Мои родители были с ним знакомы. И отзывались о нем хорошо, — негромко добавила Люкса.

Ее родители. Значит, тогда они были живы. Грегору очень хотелось узнать, как они погибли, но он знал, что никогда не решится об этом спросить.

— Люкса права. Нынче крысы — наши злейшие враги. Если встретишь крысу за пределами Регалии, у тебя лишь два выхода: сражаться или погибнуть, убить или быть убитым. Они могут оставить в живых человека только в том случае, если рассчитывают что-то он него получить, — сказал Викус.

— Не могу понять, почему они так ненавидят людей, — произнес Грегор. Он вспомнил горящие ненавистью глаза Лязга и его последние слова: «Мы будем охотиться за тобой, Наземный, пока жива хоть одна крыса». Может, им известно, что люди наверху пытаются истребить крыс, травят их, ставят ловушки? Не говоря уже о том, что на некоторых крысах ученые ставят опыты в лабораториях…

Викус и Люкса переглянулись.

— Мы должны объяснить ему, Люкса. Он должен знать, что его ожидает, — сказал Викус.

— А ты уверен, что это он? — с сомнением спросила Люкса.

— Кто это «он»? Вы о чем?! — У Грегора возникло нехорошее предчувствие, и вообще этот разговор ему не нравился.

Викус поднялся из-за стола.

— Идем, — сказал он и направился к двери.

Грегор последовал за ним, взяв на руки Босоножку. Они оказались у двери одновременно с Люксой, и оба остановились. — После вас, — сказал Грегор, пропуская ее вперед.

Она искоса взглянула на него и вышла вслед за Викусом.

Залы, по которым они шли, были заполнены жителями Подземья, которые молча провожали их взглядами и перешептывались. Путь был недалекий, и вскоре Викус остановился перед полированной деревянной дверью. Грегор вдруг понял, что это первая вещь из дерева, которая встретилась ему тут, в Подземье. Как там Викус говорил — «такая же редкость, как деревья?». Конечно, деревьям нужно много света, как им тут расти?

Викус вставил в скважину ключ и отпер дверь. Вынул из подставки в коридоре факел и первым вошел. Грегор вступил в помещение вслед за ним. По форме оно напоминало полый каменный куб. Все стены были испещрены значками. Да и не только стены — на полу и потолке тоже были вырезаны значки. Но только это были не рисунки, как на стенах домов, не сценки из жизни людей и животных. Нет, здесь были слова. Мелкие буквы, видимо, выдолбленные с помощью долота прямо в камне.

— Абэвэ, — сказала Босоножка, она всегда говорила так при виде букв. — Абэвэгэ, — добавила она радостно.