Липкий киллер - Дмитрий Щеглов Страница 17

Я приставил сучковатую лестницу к кромке настила и полез. Одно дело, когда тебя страхуют веревкой, другое — когда по шатающемуся сучковатому стволу ты лезешь на шестиметровую высоту. Я не стал смотреть вниз, как рекомендовано в книжках, а засмотрелся на покачивающиеся ветки липы и чуть не сорвался. Зубы клацнули, как у волка. Фу, вот и край помоста, и я уже наверху. Спина стала мокрой. Я посмотрел в сторону деревни. Никто мне не махал. Отсюда был виден только двор деда Макара, стоящий на горбе — холме Верблюдовки, а остальные дома тонули в низине. Даже если у киллера Витька есть бинокль, он не увидит меня, обрадовался я и глянул вдоль ствола. Где же карабин? С помоста он не был виден. Хорошо спрятал, подумал я, если не знаешь, что он где-то вверху висит, сроду не догадаешься. Я еще осторожно покрутился среди колод, заглядывая вверх, но так ничего и не увидел. Пришлось лезть вслепую. Как только я поднялся на первый сук, тут же увидел его. Вот ты где, родимый.

Лазать по деревьям, скажу я вам, не ходить по ровному асфальту или даже грунтовой дороге, тоже нужно умение. Как бы сейчас пригодился хвост, что отмер как атавистический признак, скукожившись в кобчик. Вспомнив добрым словом далеких предков, я дотянулся до оружия и стал слезать. Вот я уже на помосте. На спуск ушло несколько секунд. Где-то я читал, что оружие придает человеку уверенность. Прежде чем начать спускаться с помоста, я огляделся по сторонам. В необыкновенную тишину вливалось только жужжание припозднившихся с возвратом пчел. Надвигающаяся темень начала скрадывать далекие очертания дома деда Макара и кромки леса. А как будет выглядеть все это в прицел? Я приложил винтовку к плечу и посмотрел в сторону деревни. Видно лучше, чем в бинокль. Я увидел Данилу на крыше сарая и махнул ему рукой. Он видел меня в бинокль в такой геройской позе. Пусть завидует. Мой приятель покрутил пальцем у виска. Сам дурак. Пора было и слезать. Положив карабин на край настила, я задом влез на нашу импровизированную лестницу. Везде навык нужен, а осторожность тем более. Под левой ногой у меня хрустнул сучок, и лестница поехала вправо. Ноги повисли в воздухе. Страх перед высотой как кошку выбросил меня на настил, и хвост не понадобился.

Вместо Фитиля и киллера Витька, одиноко кукующих на лабазе, на нем оказался я. Что делать? Я схватил карабин и снова посмотрел в сторону деревни. Данилы на сарае не было. Я обрадовался. Наверное, мой приятель увидел, как поехал ствол — лестница, и сейчас бежит ко мне. Ну конечно же, сейчас он меня выручит, подставит лестницу, и я спокойно спущусь. Я немного успокоился. Подожду пять минут. А с запада черная туча, казавшаяся мне до этого невинным облачком, закрыла треть неба. Похоже, надвигался дождь. По овсяному полю заходили широкие волны. Дунул сильный порыв ветра, и настил заскрипел. Я поежился. Идиот, полез без страховки. Взял бы парашютные стропы, давно был бы на земле, а как спускаться на них, я видел сегодня утром. Смутное беспокойство, появившееся при обсуждении нашего с Данилой плана, показало козью морду Мефистофеля. Имей всегда отходные варианты, ругал я себя, а заодно и приятеля. Он что там, пешком идет, а не бежит, сколько его ждать?

За деревьями с лабаза мне хорошо было видно овсяное поле. И вдруг со стороны деревни, там, где должен был появиться мой приятель, я увидел не одного человека, а двоих. Я так и припечатался к настилу. Не было никаких сомнений, что это идут каланча Фитиль и киллер Витек. Я как ящерица облазил весь помост. Никуда не спрячешься. Наверх не залезешь в потемках, сорвешься. Приходилось ждать. Я быстренько прокручивал историю, которую собрался им соврать. Никакой правдоподобной версии не лезло в голову, карабин мешал. А, будь что будет! И тут, глянув в сторону реки, я увидел огромного медведя. Он, приподняв голову над овсами, наблюдал за идущей парой. Я снова ящерицей забегал между колодами. Как спуститься?

А бандиты никуда не торопились, шли как на прогулку. Когда они подошли поближе, я увидел, что на тележке они катят два деревянных бочонка для засолки огурцов. Витек поднял ствол — летницу с земли и приставил его к настилу.

— Ну что, Фитиль, покурим и полезли. Времени до утра навалом.

Оба бандита закурили. Сквозь щели в настиле я их хорошо видел. У Витька даже в темноте рожа как чернилами была намазана. Знать, тяжелая у медведя лапа. Он первый начал разговор.

— Не могу я тут больше сидеть, одичал совсем, на море хочу.

— А я тачку хочу себе купить, денег никак не соберу, весь в долгах.

— И какой же дурак тебе в долг дает? — подначил его Витек, сладко затягиваясь сигаретой.

— Горилла, мой шеф, — сознался Фитиль.

Внизу раздался смех киллера.

— Завтра я ему скажу, за кого ты его считаешь, — захохотал Витек. Второй раз за день Фитиль попался на одну и ту же уловку, но на этот раз промолчал. А я сидел наверху как мышь, боясь шевельнуться, и надеялся на божественное спасение. Подо мною философствовал Витек.

— Странная штука жизнь. Сидишь в глуши, делать нечего, думаешь. Зачем человек живет? Чтобы тачку купить? — не дождавшись ответа от Фитиля, киллер продолжил. — Врешь, Фитиль, купишь тачку себе, еще что-нибудь понадобится. Вот я вам сколько лосей и косуль отстрелил, а вам все мало. Еще давай и еще, теперь медведя подавай. А медведь — он, знаешь, хитрый. Сколько раз в лесу я его встречал — издали на меня смотрит, как человек, и не трогается. Я сдвинусь — и он.

— Чего же ты не стрелял? — воскликнул пораженный Фитиль.

— Далеко было, и деревья мешали, вероятность попадания нулевая. Да дело не в этом. Я хочу тебе рассказать о медведе: он здесь у них как хозяин в лесу.

— Хозяин он и есть.

— Нет, Фитиль, хозяин хозяину рознь. Этого медведя не зря прозвали Президентом. Он мне всегда мешал на охоте. Только я выйду в лес, а мне так и кажется, что за мною кто-то следит. Голову поверну — никого, а на душе тревожно. Стреляю-то я без лицензии. Раз я, дурак, погнался за лосем, тот копытами члеп, члеп, и по болоту на остров, а я за ним, так и завяз в двух метрах от берега. Тону в болоте. Ори, не ори, в радиусе десяти километров никого. Смотрю, из-за дальних кустов выглядывает Мишка. То-то, думаю, порадуется, стервец, что я провалился и выбраться не могу. Знать, по следу моему шел, не зря я чей-то взгляд у себя на затылке чувствовал. А дело к ночи было, деревья верхушками шумят, мне отходную песню поют. За полчаса я по грудь уже увяз. А на берегу — вот она, в трех метрах березка, а не дотянешься. Ты же меня знаешь, Фитиль, умирать — так с музыкой, выбросил я на берег ружье и запел «Коробочку». А вода уже до шеи дошла, а я думаю: допою или нет?

— Допел? — спросил Фитиль, сглотнувший слюну. — Не успел? Утонул?

— Дурак ты, Фитиль, вот же он я, живой.

— Как же ты выбрался?

— Вот и слушай. Как только запел я «Коробочку», медведь пошел вприсядку. Понял я, что он или с цыганами ходил по деревням, или когда-то в цирке выступал, поэтому его и тянет к человеку. Только он боится людей, думает, убьют, чучело сделают, а на шкуре валяться с девками будут, вот и не подходил. А когда я запел, он меня, видно, за своего принял, голос-то у меня хороший, в полку я солистом был. Я пою, а медведь идет и идет ко мне, все ближе и ближе. Перестал я петь, он остановился и назад посмотрел.