Калле Блумквист и Расмус - Астрид Линдгрен Страница 16

Настал новый день, и солнце, как прежде, светило над головами и добрых и злых. Оно разбудило Андерса и Калле, мирно дремавших на еловых ветках в своем шалаше.

- Как ты думаешь, что нам подадут сегодня на завтрак, на обед и на ужин? - язвительно спросил Андерс.

- На завтрак… чернику, - ответил Калле. - На обед… чернику. На ужин… может, ради разнообразия мы съедим чуть больше черники?

- Нет уж, об ужине позаботится Ева Лотта, - убежденно произнес Андерс.

Они вспомнили вчерашний вечер и тоскливо вздохнули при мысли о том, что съели тогда. Но они вспомнили и те жуткие переживания, которые были потом, и неприятный холодок пробежал у них по спине. Ведь они знали, что сегодня вечером им придется все повторить сначала. Это было неизбежно. Они понимали: профессор ждет их. Кто-то из них должен снова вскарабкаться к его окну и узнать, где хранятся те копии. Если им удастся спасти бумаги профессора, они, по крайней мере, совершат настоящее доброе дело. Калле ощупал ссадины на руках и ногах.

- К профессору поднимусь я, все равно я уже весь в синяках и ссадинах, - сказал он. - А теперь не помешал бы легкий завтрак.

- О еде позабочусь я, - услужливо предложил Андерс. - Лежи, получишь чернику в постель.

Расмус и Ева Лотта тоже получили завтрак в постель, но их завтрак был куда более солидный. Никке явно решил по-настоящему заткнуть рот дерзкой девчонке. Он устроил настоящий пир - ветчины и яиц, каши и бутербродов хватило бы на целый полк солдат. Поставив с ликующим видом поднос с едой перед сонной еще Евой Лоттой, он начал горланить:

- Вставай, девчонка, и ешь как следует, а не то помрешь с голоду!

Ева Лотта прищурилась сонным глазом на поднос.

- Сойдет, - одобрила она. - Но завтра ты бы мог, верно, испечь и несколько вафель. Если до этого тебя не схватят полицейские.

Расмус быстро уселся в постели.

- Полицейские не схватят Никке, - сказал он чуть дрожащим голосом. - Они не должны хватать тех, кто добрый.

- Не-а, но киднэпперов они хватают, - невозмутимо заявила Ева Лотта, намазывая толстый слой масла на хлеб.

- Послушай-ка, ты… - возмутился Никке. - Мне надоела эта болтовня о киднэпперах, которые похищают детей!

- А мне надоело, что меня похищали, - заявила Ева Лотта. - Так что мы квиты.

Никке злобно уставился на нее:

- А тебя никто и не приглашал сюда. Мы бы просто наслаждались здесь летними каникулами, не будь тебя.

Он подошел к Расмусу и уселся на край его; постели. Расмус высунул из-под одеяла маленькую теплую ручку и погладил киднэппера по щеке.

- Мне кажется, киднэпперы добрые, - повторил он. - А что мы будем делать сегодня, Никке?

- Сначала лопай завтрак, - ответил Никке. - А потом посмотрим.

Представление о нем как об очень добром человеке укоренилось у Расмуса с первых часов пребывания мальчика на острове.

С самого начала у Расмуса сложилось мнение, что вся эта поездка - необыкновенно удачная выдумка его папы. Интересно было ехать на машине, интересно плыть в моторной лодке! Какой чудесный причал был на этом острове, а сколько лодок пришвартовано у причала! И он только-только собрался попросить у папы разрешения искупаться как пришел этот глупый дяденька и все испортил. Он так чудно разговаривал с папой, а папа был злой и рычал даже на него, на Расмуса, а потов папа исчез, и Расмус с ним больше не встречался.

Вот тогда-то Расмус и начал всерьез сомневаться, так ли это все интересно. Он пытался удержать слезы, которые рвались наружу, но первые подавленные всхлипывания быстро перешли в потоки слез. Инженер Петерс грубо толкнул его к Никке и сказал:

- Позаботься о мальчишке!

Это было малоприятное поручение. Никке горестно чесал затылок. Он не знал, как обращаться с плачущими детьми. Но он готов был на все, только бы прекратить этот рев.

- Давай я вырежу тебе лук со стрелами, - с горя предложил он.

Это подействовало. Словно по мановению волшебной палочки, Расмус перестал плакать так внезапно, как и начал, и его вера в добро была восстановлена.

Затем они битых два часа стреляли в цель из лука, и Расмус уже твердо уверовал в то, что Никке добрый. А раз Ева Лотта говорит, что Никке киднэппер, значит, киднэпперы добрые.

Солнце поднималось именно так, как ему положено - все выше и выше, - и продолжало светить и добрым и злым. Оно согрело скалу, где Калле и Андерс, купаясь, провели целый день. Оно светило Никке, сидевшему на мостках перед домиком Евы Лотты и вырезавшему лодочку из коры. И Расмусу, который испытывал готовые лодочки в бочке с дождевой водой, стоявшей возле дома. Лучи солнца играли в белокурых волосах Евы Лотты, сидевшей на диване и ненавидевшей Никке за то, что он не выпускает ее на воздух. Они раздражали инженера Петерса, потому что буквально все раздражало его в этот прекрасный день, и, следовательно, он не мог сделать никакого исключения для солнечных лучей. Но, не обращая ни малейшего внимания на раздражение инженера Петерса, солнце спокойно продолжало свой путь и в конце концов - как ему и было положено - зашло на западе и исчезло за лесом где-то на большом материке. На этом и закончился второй день на острове.