Роза и семь братьев - Луиза Мэй Олкотт Страница 15

– Ну, значит, нечего об этом и думать. Пойдем, посмотрим лучше мою новую комнату.

Дядя Алек больше ничего не сказал, и они в молчании стали подниматься по лестнице. Идя за ним, Роза вспомнила советы тетушки Джесси. Она уже раскаивалась, что говорила с дядей так резко. А потом совесть ее совсем замучила…

– Теперь осмотри все хорошенько и скажи мне, что ты обо всем этом думаешь, – сказал доктор.

Он открыл дверь, пропуская Розу вперед. Тут из комнаты выскользнула улыбающаяся Фиби с метелкой и совком в руках, поклонилась и побежала по своим делам.

Роза вошла и замерла от восхищения. Сияющими глазами она смотрела на чудесно преобразившуюся комнату.

Эта комната была кабинетом, по чьей-то прихоти пристроенным к библиотеке. Кабинетом никто не пользовался, и комната долгие годы пустовала. Лишь на Святки, когда дом заполняли многочисленные гости, в ней появлялись люди. В комнате было три окна. Одно выходило на восток, и из него открывался чудесный вид на залив. Второе окно смотрело на юг, в сад, и высокие каштаны протягивали к нему ветви с набухшими почками. Третье окно было обращено на запад, из него виднелись холмы и вечернее небо. Румяный закат озарял комнату волшебным светом. Было слышно, как мягко шумит море, как малиновки щебечут: «Доброй ночи!» – порхая с ветки на ветку.

Это было первое, что увидела и услышала Роза, войдя в комнату. Ее чистая детская душа мгновенно откликнулась на открывшуюся красоту. Потом девочка увидела, как изменилась комната. Прежде пустая и мрачная, теперь она была полна света и тепла и обставлена со сдержанной роскошью.

Красочный индийский ковер покрывал весь пол, еще несколько ковриков с кокетливым рисунком лежали там и тут. Старинная подставка для дров была начищена до зеркального блеска, а в широком камине пылало радостное пламя, изгоняя промозглый дух необитаемой комнаты. Бамбуковые кресла и стулья уютно расположились вокруг изящных маленьких столиков; на одном из них стояла премиленькая рабочая корзинка, на другом лежало несколько знакомых книг. Альков занимала белая кровать, на которую с прекрасной картины смотрел кроткий лик Мадонны. Японские ширмы были немного отодвинуты, и за ними виднелся мраморный столик. На нем лежали туалетные принадлежности тонкой работы, выдержанные в белых и голубых тонах. Там же стояла большая медная ванна. Около нее висело пушистое турецкое полотенце и лежала губка, почти такой же величины, как голова Розы. «Дядя, верно, любит холодную воду, как утка», – от этой мысли девочка поежилась.

Потом она с любопытством заглянула в полуотворенную дверь маленькой комнаты с заманчивыми шкафчиками, полочками и ящичками, содержимое которых так восхищает сердца детей.

«Вот самое подходящее место для моих новых замечательных вещей. Интересно, а что здесь будет хранить дядя?» – подумала Роза.

«Ах! Какой очаровательный туалетный столик!» Вот первое, что пришло Розе в голову, когда она его увидела.

Над столиком висело старинное круглое зеркало в тяжелой раме. Раму украшал позолоченный орел, в клюве он держал голубой бант. Бант поддерживал белый кисейный полог, обрамлявший зеркало с обеих сторон. На столике расположились пара хорошеньких серебряных подсвечников, щетка для волос с ручкой из слоновой кости, фарфоровая спичечница и несколько маленьких подносов для разных мелочей. Но самое главное украшение столика составляла голубая шелковая подушечка для булавок. Она была кокетливо обшита кружевом, а по углам ее украшали розочки. Эта подушка очень удивила Розу, да и весь туалетный столик как-то не вязался с образом дяди. И Роза подумала с хитрой улыбкой: «Ну и ну! Дядя-то, оказывается, настоящий денди!» Но тут доктор прервал ее размышления. Он открыл дверцы одного из шкафов и, поманив Розу таинственным жестом, сказал:

– Я знаю, что люди любят вместительные шкафы. В таких шкафах удобно хранить одежду. Как ты думаешь, в этом шкафу поместятся мои вещи?

Роза заглянула в шкаф и вздрогнула, хотя увидела там самые обыкновенные вещи, какие и встречаются в шкафах: платья, башмаки, ящички, сумки и так далее. Но черные платья в шкафу были маленькими! Башмаки, которые стояли под ними, тоже никак не подошли бы на ногу доктора Алека, зеленая картонка, из которой высовывался серый шарф, и… О, конечно, это ее мешок для лоскутков, с дыркой в одном углу, висел тут же на двери. Роза быстрым взглядом окинула всю комнату и поняла, почему тут все было слишком нарядно для мужчины, почему ее молитвенник лежал на столике у кровати и почему к голубой подушечке для булавок были пришиты розочки. Радостная мысль, что этот маленький рай приготовлен для нее, вдруг озарила девочку и, не зная, как выразить свою благодарность, она в восторге бросилась на шею дяде:

– О, дядя! Вы слишком добры ко мне. Я буду делать все, что вы пожелаете: буду ездить на диких лошадях, принимать холодные ванны, есть противную овсянку и перестану затягивать талию, чтобы доказать вам, как глубоко благодарна вам за эту прелестную комнату.

– Так она тебе нравится? Но почему ты думаешь, что она твоя, моя девочка? – спросил доктор Алек, очень довольный, и, сев на стул, посадил к себе на колени взволнованную племянницу.

– Я не думаю, я знаю, что она для меня! Я вижу это по вашему лицу и чувствую, что совсем не заслужила этого. Тетя Джесси говорит, что вы меня избалуете и что я не должна позволять вам этого делать. О, Господи, может быть, я должна отказаться от этой прелестной комнаты? – Роза посмотрела на дядю с таким выражением, как будто нашла бы в себе достаточно мужества для такого поступка. Правда, она не могла представить, кому нужна эта жертва.

– Очень обязан за это миссис Джесси, – сказал дядя, недовольно хмурясь, хотя в глубине души сознавал, что сестра права. Но вот светлая улыбка озарила его лицо, и он весело сказал:

– Это часть твоего лечения, Роза. Ты будешь жить в этой комнате потому, что здесь весело, здесь много солнца, много свежего воздуха. Здесь ты можешь принимать холодные ванны. Воздух, солнце и вода – вот твои главные лекарства. А еще ты будешь сама наводить в комнате порядок и содержать ее в чистоте. Фиби научит тебя, как это делать. Она будет твоим другом и твоей учительницей. Как тебе это понравится, моя дорогая?

– О, очень понравится! Я сделаю все возможное, чтобы быть хорошей пациенткой. Но я, право, не думаю, чтобы кто-нибудь мог заболеть в такой комнате, – пролепетала Роза со счастливым вздохом. Она глаз не могла оторвать от своего нового чудесного жилища.

– Я вижу, мои лекарства тебе нравятся больше, чем лекарства тетушки Майры. Ты же не захочешь выбросить их в окошко?