Хорьки-фермеры в горах - Ричард Бах Страница 15

Почтовая карета остановилась на перекрестке. Кучер слез с облучка и стал выгребать из ящика почту для форта Ларами. Одно письмо выскользнуло из лапы и полетело прочь, закувыркавшись на ветру. Поймать его кучер не успел: огромной снежинкой конверт спланировал под копыта норовистых лошадок, впряженных в дилижанс «Рок-Спрингс — Денвер».

Испуганный белой вспышкой, коренник Рондо тонко заржал и встал на дыбы. Миг — и лошади уже мчались, не разбирая дороги. Оставшаяся без возницы карета загромыхала по узкой проселочной дороге, цепляясь за кусты полыни; шестеро обезумевших лошадок уже не столько тянули ее за собой, сколько изо всех сил старались от нее отделаться.

Звяканье сбруи растворилось в грохоте высоких колес, в скрежете железных ободьев по камням и песку; карета кренилась и подпрыгивала на ухабах.

Скатившись с бархатного сиденья, красавица-хорьчиха Дульсимера — единственная пассажирка — ахнула, но кричать не стала. Главный курьер губернатора территории Вайоминг, она знала Запад. Эти лошадки испуганы куда больше ее. Они утащат карету далеко в пустыню, а там поминай как звали.

Не теряя ни секунды, Дульсимера толчком распахнула люк над головой, высунулась и ухватила поводья, свободным узлом привязанные у кучерского сиденья.

Карета ударилась о кочку, взметнув облако пыли. С громким щелчком лопнула одна из вожжей, и Дульсимера провалилась обратно в люк, стукнувшись на лету о деревянный подлокотник.

В следующее мгновенье она вскочила, хотя мордочку ее заливала кровь из глубокой ссадины. Покосившаяся карета мчалась под уклон, и впереди уже виднелись скалы над обрывом хребта Ларами.

Дульсимера снова бросилась к люку, выбралась на сей раз на крышу, между двумя толчками успела вцепиться в спинку кучерского сиденья, а другой лапой схватила и рванула на себя связку поводьев. Упершись задними лапами в поручни, она налегла на высокую ручку тормоза. Из-под колес повалил дым. Но отчаявшиеся лошади по-прежнему неслись прямиком на скалы.

Не задумываясь о поджидающей впереди опасности, Хорьчиха Дульсимера ловко перехватила вожжи второй лапой и потянула на себя что было сил.

— Ну, что же вы так разошлись? — прокричала она, стараясь перекрыть голосом грохот колес. — Все хорошо, лошадки. Все хорошо...

Лошади задрали головы, не в силах больше сопротивляться натянутым до отказа поводьям. Ласковый, успокаивающий голос хорьчихи донесся до них сквозь шум и гром, и мало-помалу они стали замедлять скачку, но скалы по-прежнему грозно надвигались на хрупкий хоречий экипаж.

— Тпррру! Тпррру, мои малышки...

И вот упряжка перешла с галопа на кантер, затем — с рыси на шаг; и наконец лошадки остановились, тяжело вздымая бока и то и дело оглядываясь на возницу. Красавица Дульсимера ослабила поводья, спрыгнула с облучка и, подбежав к коренному, обняла его за шею и погладила по морде. Скала нависла над ними всего в какой-то сотне лап.

— Ну-ну, хороший мой. Славно мы пробежались, да?

Она взъерошила атласную гриву — легонько, неторопливо, как будто время для них остановилось. А впрочем, еще миг спустя оно так и сделало.

— СТОП! Снято! Очень эффектно, Жасмина! — Хорек Джемини опустил мегафон и взглянул на оператора, примостившегося за камерой. У того красовалась на голове повернутая козырьком назад черная бейсболка с серебряной вышивкой: «Хорьчиха Дульсимера».

Оператор кивнул.

— Снято, Хей-Джи.

Внезапно режиссер вздрогнул: сцена пробирала до костей. Он снова поднял мегафон:

— Просто жуть берет, Жасмина, — признался он во всеуслышание. — Но до чего же эффектно!

Какая разница, что она выросла на ферме в Монтане и действительно была опытной наездницей? Все равно риск слишком велик.

— Дублировать не придется, Стрик?

— Нет, сэр. Все отлично.

Режиссер глянул на часы, затем, прищурившись, посмотрел на солнце.

— Перерыв, дамы и господа. Затем приступим к 91му эпизоду.

Хорек Джордан выбрался из потайного кармана с камерой, пристегнутого под брюхом коренника, и улыбнулся актрисе.

— Ну, ты даешь, Шайен! Еще секунда-другая — и пришлось бы мне самому просить Рондо остановиться.

Он похлопал коренника по холке и протянул ему морковку.

Жасмина улыбнулась в ответ.

— Еще секунда-другая, Джоди, — и мне осталось бы только надеяться, что ты так и сделаешь! — Она потрогала щеку, измазанную красным сиропом. — Я ужасно выгляжу?

— Ты всегда прекрасна, Шай. Честное слово, мир многое бы потерял, если бы ты не появилась на экране!

Она коснулась его плеча.

— Спасибо, что приехал, Джоди. Я бы не справилась с этим фильмом без твоей поддержки.

Круглощекий фермер посмотрел в глаза своей прелестной подруге:

— Ты отлично со всем справляешься, крошка. Мне ни разу не пришлось вмешаться. Но просто здорово, что мне выпал случай покататься. И посмотреть, как все это делается.

«Столько славы, — думал он, — а она осталась прежней. И со мной, и с другими. Ничуть не изменилась. Все та же соседская малышка, любительница кино».

Приблизился сценарист — деликатный, учтивый хорек:

— Мы готовим декорации для девяносто первого, мисс Жасмина. Гример просил заглянуть, когда вы сможете...

— Что, прямо сейчас, Джесси?

Смущенная улыбка.

— Чем скорей, тем лучше, мисс Жасмина.

— Иду.

Но она все медлила.

— Джоди...

— Да, мэм?

— Я помню, что мы договаривались сегодня поужинать...

Фермер пожал плечами.

— Какие проблемы, Шай? До конца сценария еще далеко. Можем поужинать и в другой раз.

— Ой, нет! Наоборот. Я хотела сказать, может, мы встретимся чуть пораньше? А то мы все куда-то торопимся, никак поговорить не удается, а столько всего надо сказать...

Джоди не стал скрывать радости.

— Назови время.

— Сегодня вечером после просмотра. Приходи в мой фургон. Поужинаем у меня, если ты не против. Выкроим хоть немного времени поговорить.

— А отдохнуть тебе не надо?

— Ты для меня — лучший отдых, Джоди. И она поспешила в гримерную.