Школа выживания - Джеймс Паттерсон Страница 14

— Это потому, что они свиньи, — резонно замечаю я в ответ. И тут, оцарапав меня, Тотал выпрыгивает из рук.

— Куда? — кричу я Тоталу и в этот момент замечаю сидящую на цепи большую черно-серую овчарку. Упершись передними ногами в землю, Тотал громко и задиристо лает, а здоровый пес отбрехивается ему в ответ.

— Тотал, прекрати! Это его двор! Ангел!

Ангел уже бежит к нам и хватает Тотала за ошейник.

— С каких это пор, — подозрительно спрашиваю я, — у Тотала появился ошейник?

— Тотал, успокойся, — увещевает его Ангел, гладя по голове.

Тотал перестал лаять, потряс с отвращением головой и сказал: «Болван».

От удивления у меня открылся рот, но тут Газзи, посвистывая, руки в карманы, прошествовал мимо этаким гоголем. Надул-таки меня мальчишка! Ни за что не покажу ему, что поверила, что это не он, а сам Тотал разговаривает.

— Эй, команда, вперед! Пора хорошенько подзаправиться.

24

— Давайте посмотрим, что у нас здесь такое имеется.

Мы все шестеро собрались в «моей» комнате. На кровати разложены распечатки файлов из Нью-Йоркского Института. Когда мы нашли и распечатали эти файлы, половина информации была записана текстом, нормальными словами. Мы даже ее бегло прочитали. Теперь эти страницы куда-то исчезли. Остались только строчки и строчки бесконечных цифр. Куда делся «читабельный» текст — ума не приложу. Опять очередной тест?

Короче, перед нами море цифр. Там и сям среди них выскакивают слова. Часть из них — имена, наши имена. Где-то здесь, в этом шифрованном потоке, сведения о наших родителях. Уж это-то мы точно знаем. Мы видели их в Нью-Йорке.

— Попробуем каждый взять по две-три страницы, — предлагаю я, — и прошерстить их как следует. Что-нибудь из них да выудим. Посмотрим, может, найдем какие-то знакомые цифры или комбинации. Или какой-то особый рисунок, систему вычислим.

— Похоже на план. Только для меня он не слишком годится, — подает голос Игги.

— Ничего, Иг, я тебе вслух цифры читать буду, — находит выход Клык.

Игги кивает, и я раздаю ребятам листочки.

Клык принимается шепотом, чтобы никому не мешать, читать цифры. Игги сосредоточенно слушает и время от времени кивает головой.

Я со своими страницами устраиваюсь за письменным столом. Весь следующий час мы пробуем все известные нам коды и шифры, все знакомые нам дешифровальные приемы и методы. Результат нулевой.

Еще час спустя я роняю голову на стол, готовая разрыдаться от бессилия.

— Это невозможно. Тут, скорее всего, компьютерная шифровка. А значит, нам никогда не разбить этот шифр.

— Разве не все на свете — тест? — подает голос Газман. Он устал, и лицо у него серое от напряжения. Уже десять вечера и ребятам пора спать. — Помнишь, в Школе, когда мы оттуда Ангела спасали, помнишь, Джеб тебе тогда сказал, что все на свете — это тест. А если и это тест, значит, он устроен специально, чтобы мы этот код взломали. Значит, в принципе, мы можем его взломать.

— Я уже об этом думала. Это-то больше всего и раздражает. Я уже испробовала все, что могла, все, что только ни пришло мне в голову. Так что считайте, этот тест я провалила.

Стук в дверь прерывает мою покаянную тираду. Анна просовывает голову в приоткрывшуюся дверь:

— Как вы тут поживаете? Еще не заснули? Кристал, ты не собираешься ложиться?

— Ага, я сейчас, — с готовностью отзывается Надж.

Газ вопросительно на меня смотрит, и я киваю.

— И я тоже, — говорит он Анне. — Мы уже сами все собирались на боковую.

— Вот и хорошо. Кому-нибудь что-нибудь перед сном надо?

— Нет, спасибо, у нас все есть. — Ангел выходит вслед за Анной, и я слышу, как в коридоре Анна предлагает:

— Ангел, ты не хочешь последний раз вывести Тотала?

— Хорошо, — соглашается Ангел.

Стою посередине комнаты. Меня одолевает препаршивое чувство, что кто-то чужой взял на себя заботу о моей стае.

25

День номер два в лагере федерального значения.

Он начался с завтрака. С настоящего, сытного завтрака до отвала, который приготовили мы с Игги. В то первое утро нашего пребывания у Анны Валкер мы обнаружили, что одинокая женщина считает приемлемой едой протеиновый брикет и спортивный энергетический напиток со слабым апельсиновым привкусом.

Мы еще могли бы с этим согласиться, если бы в нашем распоряжении была только помойка или пережившие срок годности вчерашние готовые обеды. Но раз уж нас занесло в этот Эдем со старой фермой в качестве пристанища, грех не воспользоваться благами здоровенного холодильника со всем его содержимым.

Вот мы ими и воспользовались. Результат — щедрая яичница с беконом, поджаренные хлебцы и т. д. и т. п. Для всех.

Потом на повестке дня возникли вопросы ведения домашнего хозяйства. Старые, как мир. Анна определила, что каждый из нас отвечает за порядок в своей комнате. Чтобы в любой момент хоть фотографов зови образцовую семью снимать. И ведь что самое обидное, все ее послушались.

Как ты думаешь, проницательный мой читатель, просила я их дома комнаты свои убирать? Да, просила. А убирали они? Нет, не убирали. А здесь, для этой чужой тетки — пожалуйста, и кровати убрали, и башмаки аккуратно поставили.

После завтрака и уборки согласно установленному Анной режиму дня — физические упражнения: летаем, играем, плаваем, ездим верхом.

12.30 — ланч. Искусство приготовления бутербродов выверено Анной до степени аптечной точности.

После ланча отдых и игры. Время от времени Анна поодиночке отводит нас в сторону — ответить на ее вопросы и продемонстрировать наши способности.

Ей вообще ужасно нравится смотреть, как мы летаем. Она часами наблюдает за нами в бинокль. С высоты тысячи футов мы прекрасно видим ее удивленное и восторженное лицо. И нам от этого кажется, что мы — чудо природы.

Обед в 6 вечера. К обеду Анна сильно устает. Ее обычный единственный источник калорий — расфасовка на одну персону, разогреваемая в микроволновке. А что там расфасовано — большого значения для нее не имеет. Но, посмотрев на наш завтрак, она привезла из супермаркета пятнадцать мешков с провизией и поваренную книгу. Не скажу, что результат получился блестящий. Но разве это главное? Главное, мой дорогой читатель, это то, что еда горячая и что кто-то ее для нас готовит. Значит, заботится. И ради этого можно есть и несоленое, и пересоленное, и даже горелое.

После нашего первого вечера в Эдеме я стараюсь сама укладывать свою стаю спать, не дожидаясь, пока этим займется Анна. Мне не нравится, что она раскомандовалась — за старшую у нас должна остаться я. Анна с ее удобным домом скоро уйдет в прошлое, станет только воспоминанием. Как Джеб. Как Доктор Мартинез и Элла. Как все в наших зыбких жизнях, в которых нет ничего постоянного.