Потерянный мальчишка - Кристина Генри Страница 12

Достаточно было пересечь лес, чтобы мы оказались у скалистого склона, который вел в Медвежью берлогу. Тут тропа была узкая, но Чарли был маленький, а я поднимался сюда столько раз, что мог бы это сделать даже с закрытыми глазами.

Тут мы запросто опередили бы Питера и Щипка, если они придерживались тропы, потому что тропинка, по которой они шли, долго петляла и кружила по лесу прежде, чем привести к Медвежьей берлоге, где горы встречались с равниной.

А Щипок был к тому же не в себе, и душой и телом. Вспоминая, как его скула двигалась отдельно от челюсти, я молча улыбнулся.

Чарли бежал впереди меня, хихикая и вспугивая птиц из их гнезд в папоротниках, так что они разгневанно пищали на него. Впервые с его появления на острове я увидел его веселым и счастливым.

Когда наступила ночь и в лесу стало темно, он вернулся ко мне. Казалось, ему не страшно – просто он не совсем уверен, где идти.

В темноте вокруг нас двигались более крупные звери. Мы услышали тихий стук копыт и успели увидеть отблеск на белых рогах.

Позже мы услышали, как в нашу сторону пыхтит медведь: большой, широкий и пропахший своей недавней добычей. Медведи как правило мальчишек не трогали, но вонища от этого предупредила меня о его приближении, так что я решил не рисковать: подсадил Чарли на ветку дерева, и сам залез следом.

Мы дождались, чтобы медвежья тень прошла под ветками, на которых мы сидели, а потом его хрюкающая туша медленно удалилась.

– Он нас съел бы? – спросил Чарли.

Я был рад, что он говорил не испуганно, а просто с любопытством.

– Наверное, нет, – ответил я. – На этом острове у медведей есть еда получше тощих мальчишек, а этот уже попировал.

– Я почуял кровь, – сказал Чарли. – Наверное, он поел кроликов, как мы.

– Кролик для такого большого старого пыхтуна – на один укус, – засмеялся я. – Он завалил оленя, или лося, или, может, выудил несколько толстых тарпонов, которые живут в прудах и реках. Все это медведю нравится больше, чем мы, но медведи – это те, кто убивают, а раз они убивают, то разумнее избегать их зубов и когтей.

– А ты – тот, кто убивает? – спросил Чарли. – Кивок и Туман говорят, что да. Говорят, что ты больше всех пиратов убил.

– Я здесь давно живу, – сказал я. – А Питер живет здесь даже дольше.

Я беспокойно подвинулся под внимательным взглядом его ярких глазенок в лунном свете. Мы оба прекрасно знали, что я не ответил на его вопрос.

Я убил столько пиратов, что давно счет потерял – и занимался этим столько, сколько себя помню. Питеры ненавидели Питера, но меня они ненавидели даже сильнее, потому что я был их бичом – бичом, который выбивал их лучших и самых молодых товарищей. Ни один из старших пиратов не был настолько быстрым, чтобы сойтись со мной, так что убивать меня они посылали свою молодежь. Но ни один из молодых людей, пусть он уже и имел силу взрослого, не был таким быстрым, как двенадцатилетний паренек. А на моей стороне был еще и опыт, хоть по мне это и не было заметно.

Казалось бы, что после стольких лет проигрышей нам пираты должны были бы выбрать себе другой остров для стоянки, но они возвращались, сезон за сезоном. Когда-то давно я спросил у Питера, почему они упорно возвращаются.

– Потому что хотят узнать, почему мы не растем, дурачок, – ответил Питер и съездил меня по затылку. – Они думают, что у нас есть какое-то особое сокровище, из-за которого мы остаемся мальчишками, и хотят его заполучить.

Я хмуро на него посмотрел.

– Если они хотят его заполучить, почему никогда не уходят с берега рядом со своим кораблем?

– Надеются поймать нас во время налета, – объяснил Питер.

Я насмешливо фыркнул, а Питер мне улыбнулся… и когда он вот так улыбался, нас с ним словно было только двое – братьев навек.

Вопрос Чарли вернул меня обратно в лес и ночь: его голос и звучащий в нем страх.

– Я тоже должен буду убить пирата?

– Только если сам захочешь, – ответил я.

«Если от меня хоть что-то зависит – то нет».

– Я не умею драться, – признался Чарли.

– Ты не один такой, – сказал я, подумав об остальных новеньких – о тех, кто еще ни разу не брали в руки меч или кинжал. – Просто держись рядом со мной, и все будет в порядке.

Я спрыгнул с ветки и потянулся за ним – и, ставя на землю, я принял решение. Питеру оно не понравится, но я не собирался подпускать Чарли к пиратскому лагерю. Я решил устроить его на дереве или в пещере, как младенчика в люльке, и держать подальше от боя. Если мне повезет, Питер ничего не заметит.

«Только Питер всегда все замечает».

«Все когда-то случается в первый раз», – уговаривал я себя. Он может так увлечься налетом, что не станет следить за Чарли… хотя раз мальчуган почти всегда цепляется за меня, это маловероятно.

Молчание Чарли сказало мне, что он тревожится из-за пиратов, и вся радость от нашего лесного приключения ушла.

«Слишком мал, – подумал я уже в десятый раз за день. – Проклятье, он слишком мал для всего этого».

Мы вынырнули из леса прямо у начала тропы, ведущей наверх. Мальчишки в пещере разожгли огонь, и запахи горящего дерева и мяса позвали нас к ним за добрую милю до того, как мы добрались до скалы. И они очень шумели: орали, хохотали, прыгали.

– Им там весело, – сказал я, улыбнувшись Чарли.

Он посмотрел на ведущую вверх тропу, на пляшущие тени и дальше, в холодный бледный глаз луны. Похоже, он не считал, что там наверху очень весело – и он снова вцепился в мою куртку.

Я мягко разжал его пальцы.

– Тебе придется идти передо мной. Чтобы идти рядом, места слишком мало.

Он упрямо сжал пальцы снова и помотал головой:

– Не хочу.

Я почувствовал первые уколы нетерпения.

– Надо.

– Не хочу, – повторил Чарли.

Я решительно оторвал его руку от моей куртки и подтолкнул к тропинке.

– Надо. Мы не можем тут стоять и играться всю ночь.

Он выкрутился из моих рук, мотая головой и упрямо сжав губы.

– Нет.

Я не знал, дело ли тут в Питере, или в Щипке, или в том, что он испугался темноты, или тропинки в скалах. В эту минуту мне не было дела до причин: я просто хотел, чтобы он меня послушался. Я разозлился и дал ему это увидеть.

– Ты должен идти наверх. Если не пойдешь, я брошу тебя здесь.

Его лицо побледнело и выразило ужас. Наверное, если бы я его шлепнул, ему было бы не так больно.

– Утенок, – прошептал он. – А как же утенок?

– Чертов утенок не слушал никого, не делал, как ему говорили! – сказал я, и пошел вверх по тропинке, оставив Чарли стоять и смотреть мне вслед.