Фрэнки, Персик и я - Карен Маккомби Страница 11

Мне захотелось взять из коробки самый темный красный меловой карандаш и резкими движениями начертить вверху рисунка бешеный водоворот уродливых загогулин. В то утро я была в плохом настроении, и все выводило меня из себя. О'кей, я в первый раз нормально спала ночью с тех пор, как приехала сюда. Храпение кошки, которую я боялась прогнать с кровати, звучало умиротворяюще, оно отдаленно напоминало шум машин, которые с утра до ночи проносились по мостовой в Кентиш-Таун. Но в 7. 30 утра я была разбужена металлическим скрежетом мусорного контейнера, доставленного на нашу подъездную аллею. Кошка, кстати, к тому времени уже исчезла из поля зрения - наверное, отправилась туда, откуда пришла, предположила я. Но буклет парка развлечений, независимо от того, откуда он появился, все еще оставался на месте.

Так вот, сначала раздался скрежет, а через две секунды появилась пара крайне возбужденных маленьких мальчишек, которые начали скакать по моей кровати (на которой я все еще лежала) и вопить: «Мусолка, мусолка, мусолка!» — так, что уши заложило. Папа тоже пришел в крайнее возбуждение от приезда мусорного контейнера (но он, по крайней мере, не выражал его с помощью прыжков по моей кровати). Однако он так перевозбудился, что решил устроить себе на один день отдых от сражения с компьютером, что для меня означало только одно: я опять не смогу прочесть свою электронную почту.

— Послушай, сегодня понедельник, значит, работает библиотека. Почему бы тебе не пойти туда. Может, там есть компьютеры, на которых ты сможешь проверить свою почту? Или спустись в город и поищи там интернет-кафе, — предложила мама, увидев за завтраком мою мрачную физиономию. — Ты можешь взять с собой блокнот и делать там зарисовки. Сегодня такой прекрасный день!

Я подозревала, что Портбор был настолько отсталым местом, где вообще не слыхали о таком явлении, как Интернет (может быть, именно поэтому папа до сих пор не мог наладить компьютер). К тому же у меня не было никакого настроения вытаскивать мои меловые карандаши. Однако, встав перед выбором: смотреть, как папа бросает вещи в мусорку, помогать маме распаковывать кастрюли или работать бесплатным смотрителем зоопарка для мапетов, — я сообразила, что лучше прислушаться к маминому совету и исчезнуть.

Поэтому я решила не затруднять себя поиском несуществующих компьютеров, а стала обдумывать новый способ времяпрепровождения — сделать из своих дрянных рисунков бумажный кораблик и пустить его в море...

— О, это просто замечательно, дорогая! Кто-то приземлился рядом со мной на скамейку.

Я почувствовала сладкий запах ирисок и, обернувшись, увидела очень пожилую леди, которая, усевшись рядом, стала с интересом изучать мой рисунок. Несмотря на палящее солнце, на ней был зеленый дождевик, на голове сидела кокетливая розовая шляпка.

— Ничего особенного, — сказала я, пожав плечами.

— О нет, очень здорово, дорогая. Угостить тебя конфеткой?

Она расстегнула молнию своей кремовой кожаной сумки и вынула оттуда шуршащий пакет с конфетами. Я не знала, что делать. В Лондоне вы не испытываете желания разговаривать с незнакомыми людьми и, конечно, не станете брать у них «Меллер» или «Ментос». Но эта леди не была похожа на похитительницу детей. Ей было, наверное, лет сто, и, если бы она попыталась сделать что-нибудь подозрительное, я успела бы надвинуть ей на нос ее розовую шляпку и сбежать.

— Ммм, спасибо, — сказала я, нерешительно беря конфету.

— Этот рисунок подошел бы даже для витрины художественной галереи на набережной. Ты знаешь об этом? — продолжала она, разворачивая фантик.

— Да нет, что вы! — пробормотала я, неловко переворачивая страничку с рисунком и глядя на чистый белый лист (уф, так-то лучше).

Пакет с конфетами отправился обратно в маленькую сумочку, из которой она вынула воздушное пирожное с вишенкой на верхушке в гофрированной бумажной розетке. Она подула на него, и легкий бриз унес пылинки сахарной пудры.

— Она их обожает, — кивнула пожилая леди в сторону чайки, которая приземлилась у ее ног, нетерпеливо ожидая угощения. — Ты приехала сюда на каникулы?

— Нет, мы переехали насовсем. В «Коттедж наперстянки», Лесной переулок.

Боже, как я ненавидела свой новый адрес! Он звучал так претенциозно! (И вообще, как, черт возьми, выглядит эта самая наперстянка? И какой лес, если там одни дома?) По правде сказать, я ненавидела мой новый адрес так сильно, что до сих пор не сообщила его Нейше — она бредила крутым хип-хопом, и я опасалась, что она рассмеется мне в лицо, потому что иметь такой адрес примерно то же самое, что жить по соседству с телепузиками.

— Вот как? Раньше это было замечательное место.

— Мой папа приводит дом в порядок, — сказала я.

Самое большее, что мой папа делал раньше в подобных случаях, — это открывал «Желтые страницы» в нужном месте и звонил рабочим.

— И откуда же вы приехали, дорогая?

— Из Лондона. Северный Лондон, Кентиш-Таун. Глядя на старую леди, наклонившуюся вперед и

кормившую кусочками воздушного пирожного этого птеродактиля, я осторожно вытащила карандаш и начала рисовать.

— Из Лондона? О, я однажды ездила туда на однодневную экскурсию, — отозвалась старая леди. — Вернее, я поехала в Букингемский дворец, чтобы посмотреть на королеву, но ужасно устала от всех этих переходов в метро и остановилась в месте, которое называется Уолхэмстоу Дог Трек. Ты его знаешь?

— Да, конечно. — Я взглянула на ее розовую шляпку. Интересно, как ее туда занесло? — Там проводятся собачьи бега. Однажды я была на них с папой. Так вы, в конце концов, попали в Букингемский дворец?

Я говорила и одновременно рисовала, и карикатура получалась у меня в сто раз легче, чем пейзаж пять минут назад.

— О нет. Кто-то показал мне, как делать ставки, и я выиграла пять фунтов, поставив на грейхаунда по кличке Пьяная Бесси. Прекрасно провела время! Должно быть, после Лондона этот городок кажется тебе скучным.

— В общем, да, — согласилась я, быстро выудив из коробки, лежавшей сбоку от меня, еще два меловых карандаша — розовый и желто-зеленый.

— Конечно, в Портбее не всегда было так скучно. Например, в те старые времена, когда процветало пиратство и контрабанда.

— Пираты? — Я задохнулась от удивления.

Так что же это за местечко, в которое мы переехали? Да уж, кровожадные пираты и контрабандисты будут покруче, чем несколько бродяг, в складчину распивающих жестянку пива у метро.

— Здесь, в Сахарной бухте, есть один старый, ветхий дом. У него очень интересная история, — продолжала не менее ветхая старая леди, как будто пираты и контрабандисты были для нее обычным делом. — Ты еще не видела Сахарную бухту?

— Нет, а где это?

— Но ведь ты же почти нарисовала ее минуту назад! — Она улыбнулась, стряхивая с пальцев последние крошки пирожного. — Это красивая маленькая бухта по другую сторону утеса. Теперь там нет ничего, кроме старого дома и этих жестяных банок, конечно.