Король хитрости - Дмитрий Емец Страница 11

– И этот паук там внутри? – поразилась Катя, пытаясь заглянуть в банку сквозь темное стекло.

– Разумеется, внутри. Если кто-то не верит, может заглянуть. Кажется, Мокренко хотел? Давай, Петруха, смотри! – насмешливо предложил Коля.

– Сам смотри! Мне еще пожить охота, – Петька спрятал руки за спину.

– Глядите, он аж весь позеленел! Небось представил, что было бы, открой он банку! – засмеялся Антон Данилов.

Все ребята столпились вокруг стола, забыв о пирожных, торте и салатах. Как Колька и предсказывал, ребята завидовали Кате Сундуковой, а ее паукус грузуликус затмил всех породистых котов и собак. А она, довольная, стояла рядом и пожинала плоды триумфа.

– Где ты его взял? – спросила Катя.

– Мой дядя – специалист по насекомым, он привез его с острова Ява. Это очень редкий вид, занесен в Красную книгу. У нас в России – единственный экземпляр, – авторитетно сообщил Егоров.

– И в зоопарке нет? – не поверила Рита Самойлова.

– В зоопарке, может, и есть, и в Академии наук тоже, но это единственный экземпляр в частном владении, – спохватился Коля, сообразив, что перегнул палку.

Вначале он опасался, что никто не поверит в его паукуса грузуликуса, придуманного им только накануне после прочтения книги о насекомых, но наживку уже заглотили, и притом очень прочно. А главное, что самое приятное, никто не решался открыть банку, чтобы увидеть ядовитого паука.

Филька Хитров с пеной у рта утверждал, что и раньше слышал про таких насекомых, и рассказывал душераздирающие истории. Будто бы была экспедиция на остров Ява, все участники которой умерли в одну ночь по неизвестной причине, а утром на травинке у костра нашли точно такого паука. Кто-то верил Фильке, кто-то нет, но желания открыть банку ни у кого не появилось.

– А как он дышит? – спросила Самойлова.

– Разве не видишь? В крышке – дырочки! – объяснила Катя.

– А он через них не вылезет?

– Нет, они слишком маленькие.

– А укусить через них он может? – не успокаивалась Рита.

– Только если близко поднести палец, – сказал Мокренко.

– А ты помолчи, профессор кислых щей нашелся! Откуда тебе знать – не твой паук! – огрызнулась на него Аня Иванова.

Антон Данилов пытался рассмотреть грузуликуса сквозь стекло, но различал лишь соломинки и травинки.

– Ничего не видно! – пожаловался он.

– Эх ты, простофиля! – сказал Петька. – Он же маскируется, чтобы напасть неожиданно. Ведь, правда, Коль?

– Разумеется, маскируется… У него защитная окраска, он сливается с травой и ветками, – авторитетно подтвердил Егоров.

– А чем мне его кормить? – спросила Катя.

– Сырым мясом, – подсказал Филька.

– Правда, сырым мясом, а, Коль? Что тебе дядя рассказывал?

Егоров почесал подбородок, делая вид, что вспоминает. Ему нравилось выглядеть авторитетным специалистом в области редких пауков.

– Можно и мясом, но лучше мелкими насекомыми. И не чаще, чем раз в три месяца. Пауки едят мало, к тому же сейчас он сыт. Я кормил его позавчера.

– А как ты его кормишь? Ведь приходится открывать банку!

– Я надеваю три пары перчаток, а еду протягиваю пинцетом.

– А он пробовал тебя укусить?

– Пробовал. Однажды даже в палец вцепился зубами. Две перчатки прокусил, а третью не смог, – азартно сочинял Колька.

– Постой, постой! – насторожился вдруг Данилов. – Чем, ты говоришь, он в тебя вцепился?

– Зубами.

– Разве у пауков есть зубы? – удивился Антон.

Егоров почувствовал, что заврался, но отступать было поздно.

– У других видов нет, а у этого есть!

Данилов хотел возразить, но за Кольку неожиданно вступился Мокренко.

– Конечно, есть зубы! Что ты к нему прицепился? Чем он, по-твоему, прокусил перчатку, если не зубами! Сейчас я тебе твои выбью, чтобы поверил! – завопил он, горячась и брызжа на Данилова слюной.

Зная привычку Мокренко любой спор заканчивать дракой, Антон предусмотрительно отступил.

– Зубами так зубами, только не лезь на стену, – миролюбиво пробормотал он.

Спохватившись, что обед остывает, Катя пригласила одноклассников к столу.

– Только убери, пожалуйста, паукуса, а то я его пока боюсь! – шепотом попросила она Колю.

– Не бойся! Через стекло не укусит. – Он взял банку и переставил ее на подоконник.

Перед чаем внесли большой торт с двенадцатью свечками, которые Катя стала задувать, не переводя дыхания. Когда осталась последняя горящая свеча, в комнату вошел ее старший брат Федор, в прошлом году окончивший школу.

– Ну и душно у вас! Прямо как в бане! – сказал он, открывая окно. Заметив на подоконнике банку, он взял ее в руки.

– А тут что? – спросил он.

– Ядовитый паук. Паукус грузуликус, мне его Коля подарил, – с гордостью объяснила Катя.

– А почему его не видно? – поинтересовался Федор.

– Он спрятался! Не вздумай открывать – он тебя укусит, и ты умрешь! – предупредила Рита Самойлова. Она вертелась рядом с Катиным братом и кокетничала с ним. Ритка вообще любила кокетничать со старшими.

– Без сопливых обойдемся! – Федор снял с банки крышку и осторожно заглянул внутрь. У всех перехватило дыхание.

– Трава какая-то! Где паук, под травой, что ли? – Он протянул было палец, чтобы раздвинуть траву, но Катя с криком: «Не смей! Он тебя укусит!» – повисла у него на руке.

Банка выскользнула у ее брата из рук, упала на пол и перевернулась. Из нее на ковер выпали пучок травы и несколько веточек.

– Грузуликус сбежал! Сейчас кусать всех начнет! – завопил Антон Данилов, а Анька Иванова завизжала так пронзительно, что едва не треснули стекла.

– Спасайтесь – или вы все трупаки! – закричал Мокренко.

Хотя самого грузуликуса никто пока не видел, Федор, поддавшись панике, совершил с места двухметровый прыжок через стул и оказался у дверей. Рита и Катя вскочили с ногами на диван, Антон животом бросился на стол, подмяв торт с двенадцатью свечками, и даже Филька дал стрекача, не забыв захватить со стола блюдо с копченой колбасой.

– Идите все сюда! Быстрее! – позвал брат Федор из коридора, вооружившись веником.

Все, кроме Кольки, мешая друг другу, выскочили из комнаты и скрылись за дверью. Филька Хитров уминал колбасу, заявив, что это у него на нервной почве, а остальные во все глаза смотрели на пол, не появится ли паук.

– Где он? – спросила Катя.

– Маскируется! И осторожнее, он прыгает! – шептал Петька, отмахиваясь старой зимней шапкой, словно хотел отбить паука на лету.