Тайна зефира в шоколаде - Валерий Роньшин Страница 10

— Пошла — а—а!.. — завопил мсье Фабр.

Разжав пальцы, я стремительно понеслась в бездну.

…К счастью, вода оказалась совсем рядом. Я как мячик поскакала по волнам. Потом стала испуганно барахтаться, хлебая соленую воду.

Туман рассеялся. Я огляделась. Вокруг расстилался Атлантический океан. Обещанной подводной лодки не было и в помине.

"Боже, — ужаснулась я, — здесь же, наверное, водятся акулы. А если даже и не водятся — то сколько я смогу продержаться в холодной воде?.. Час?.. Два?.. А потом — что? Идти на дно рыб кормить…

Вдобавок ко всему поднялся нешуточный ветер и появились громадные волны. Мокрая одежда тянула вниз. Если меня сейчас не найдут — это конец.

И тут вдруг раздался мужской голос, усиленный мегафоном:

— Эмма Мухина! Ты где?!

— Я здесь! Здесь! — закричала я, махая рукой.

На подводной лодке мне дали сухую одежду, которая была на несколько размеров больше. И в таком нелепом виде я предстала перед грозным капитаном.

— Тысяча чертей! — с ходу заорал он. — Как можно прыгать с самолета без парашюта?! Ты соображаешь, что делаешь?..

— Но ведь все обошлось, — заметила я.

— Обошлось?! — зарычал он. — А знаешь ли ты, две тысячи чертей, что, когда мы пойдем мимо Швеции, нас могут забросать глубинными бомбами?!

— А может, не забросают? — высказала я робкое сомнение.

— Ха — ха — ха, — хрипло расхохотался он. — Держи карман шире! Раз женщина на борту — обязательно забросают!

— Но я же еще только девочка.

— Вот именно — девочка! — с новой силой взревел капитан. — Делать мне больше нечего, как сопливых девчонок по Атлантике катать!!!

Тут и меня разобрало. Подумаешь — корчит из себя морского волка.

— Тоже мне, капитан называется, — с презрением сказала я. — Каких — то глубинных бомб испугался. Когда мой дедушка был капитаном, он ничего не боялся.

— Капитаном? — с усмешкой повторил этот грубиян. — Небось на дырявой калоше мальков в Волге ловил.

— Сами вы дырявая калоша, — обиделась я за своего дедушку. — Мой дедушка — настоящий морской волк. В отличие от вас. Он обошел все моря и океаны.

— Ну и как его зовут? Я с пятнадцати лет на флоте. Всех наперечет знаю.

— Его зовут капитан Кэп! — гордо ответила я.

— Ты внучка капитана Кэпа? — недоверчиво переспросил он.

— Да, — скромно призналась я.

— Три тысячи чертей! — уже восхищенно заорал капитан и, схватив со стола микрофон, приказал: — Свистать всех наверх!

Через минуту вся команда выстроилась в тесном коридорчике.

— Ребята, — сказал капитан, — хочу сообщить вам радостную новость! У нас на борту находится внучка легендарного Кэпа!

— Ура — а!!! — закричали матросы и офицеры.

И тут же устроили в мою честь праздничный ужин с концертом. Судовой кок Лешка наварил целый чан макарон по — флотски (Любимое блюдо моего дедушки), а матросы сплясали "Яблочко".

Теперь каждый вечер капитан Сидорчук заходил ко мне в каюту. Мы пили чай с малиновым вареньем, и он рассказывал всевозможные истории о капитане Кэпе. Я даже не подозревала, что мой дедушка был таким искателем приключений.

— А ты думала? — говорил Сидорчук, прихлебывая чай из алюминиевой кружки. — Кто ищет приключений, девочка, тот их всегда находит. А капитан Кэп даже на "Летучий голландец" умудрился попасть. — И далее следовала захватывающая история о том, как мой дедушка побывал на "Летучем голландце"…

В общем, все шло замечательно. Но всему приходит конец. Пришел конец и моему подводному путешествию.

Мы всплыли в Балтийском море и на моторной лодке помчались к Питеру. День обещал быть пасмурным. Вскоре показались острый шпиль Адмиралтейства… купол Исаакиевского собора… Медный всадник… Лодка уткнулась носом в гранитную набережную.

— Ты уж прости, Эмма, если чего не так, — комкал в руках фуражку Сидорчук. — Мы, моряки, — народ простой. Сначала делаем, а потом уж думаем.

— Ну что вы, капитан! — Я потрепала его взъерошенные волосы. — Все о’кей!

— И обязательно передавай от меня привет капитану Кэпу. Так и скажи: Федор, мол, Сидорчук привет передавал. Поклянись, что не забудешь.

— Чтоб мне век моря не видать! — поклялась я и, спрыгнув на берег, побежала в сторону Летнего сада.

…В Питере я бывала не раз и поэтому без труда отыскала памятник Пушкину, который стоял рядом с Русским музеем. Впрочем, я зря так торопилась. На встречу никто не пришел. Нет, подходили, конечно, какие — то люди. Но одни были с рыжими усами, но без черных портфелей, а другие — с черными портфелями, но без рыжих усов.

Безрезультатно прождав два часа, я отправилась на Невский проспект. "Хорошенькое дело, — размышляла я по дороге, — что же мне завтра — опять сюда тащиться?.. А ночевать где?.." Я достала из кармана бумажник и пересчитала просоленные Атлантическим океаном франки.

Захотелось есть. Последний раз я ела под водой, когда кок Лешка приготовил бесподобные блинчики с творогом. При воспоминании об этих блинчиках есть захотелось еще сильнее.

Что же делать?..

Я остановилась у зеркальной витрины полюбоваться на свое голодное отражение. И вдруг увидела высокого типа, похожего на латиноамериканца.

"Пять тысяч чертей", — с досадой подумала я. За мной опять начиналась слежка.