Тайна исчезнувшего принца - Энид Блайтон

– Мне эти каникулы ну ни капельки не нравятся, – печально сказала Бетси своему братцу Пипу. – Нет ни Ларри, ни Дейзи, ни Фатти – ну что это за летние каникулы!

– Зато у тебя есть я, – сказал Пип. – Разве я не брал тебя кататься на велосипеде, на пикники и всякие другие забавы?

– Да, брал – но только потому, что мама тебе велела, – все так же уныло сказала Бетси. – То есть тебе пришлось это делать, потому что мама вечно твердила, что мне будет одиноко. Конечно, с твоей стороны это очень мило, но я-то знала: ты это делаешь потому, что это – ну, твой долг или что-то в этом роде.

– Ух, до чего ж ты неблагодарная! – надувшись, выпалил Пип.

– Вот ты какой! – со вздохом сказала Бетси. – Сразу опять надулся! Просто я очень-очень хочу, чтобы все наши были здесь. Ведь это первый раз на каникулы все, кроме нас, разъехались.

– Ну и что? Трое вернутся через несколько дней, – сказал Пип. – У нас еще останутся две-три недели свободного времени.

– Да, но хватит ли этого для какой-нибудь тайны? – спросила Бетси, перекатываясь по траве на более тенистое место. – Мы же на каникулах почти всегда разгадываем какие-то тайны. Правда, мне они иногда не очень нравились, но, когда нет ни одной, почему-то их не хватает.

– Тогда сама найди тайну, – сказал Пип. – Чего мне не хватает, так это старины Бастера.

– Ох, да! – сказала Бетси, вспоминая веселого, шумного маленького скотч-терьера. – Я тоже по нему скучаю. Единственный человек, которого я вижу постоянно, хотя не желала бы его видеть совсем – это мистер Гун.

Мистер Гун был их местный полицейский, чванливый и нудный толстяк, вечно воевавший с пятеркой друзей. Бетси казалось, что она встречает его по четыре-пять раз в день, – все время он разъезжает, пыхтя, на своем велосипеде, неистово трезвоня на поворотах у каждого угла.

– Смотри, вот едет почтальон, – сказал Пип. – Сбегай узнай, нет ли у него чего-нибудь для нас. Может, привез открытку от старины Фатти?

Бетси поднялась на ноги. Стояла сильная жара, и, хотя на ней было только легкое платье из жатого ситца, Бетси казалось, что она вот-вот растает. Она пошла навстречу почтальону, подъезжавшему на велосипеде к их дому.

– Алло, почтальон! – крикнула Бетси. – Давайте я возьму письма.

– Сейчас, маленькая мисс. Две открытки – одна для вас и одна для вашего брата, – сказал почтальон. – Это все.

– Ох, спасибо! – сказала Бетси, беря открытки. – Одна от Фатти – это мне.

Она побежала к Пипу.

– Тебе открытка от Ларри и Дейзи, – сказала она. А мне – от Фатти. Посмотрим, что они пишут.

Пип прочел вслух свою открытку: «Слава Богу, возвращаемся послезавтра. Не подвернулась ли какая-нибудь тайна? В эти каникулы у нас для нее будет уже не так много времени, и придется с ней управиться побыстрее! Мы стали коричневыми, как цыгане. Вы нас не узнаете. Все равно как ряженые! До скорой встречи! Привет Бетси. Ларри и Дейзи»

– О, чудно, чудно, чудно! – с восторгом завопила Бетси. – Значит, они будут здесь завтра, это уж точно. Теперь, Пип, послушай, что в моей открытке.

И она прочитала вслух: «Как дела, Бетси? Надеюсь, вы приготовили для меня первоклассную Тайну, чтобы я, вернувшись послезавтра домой, мог пошевелить мозгами. Когда приезжают Ларри и Дейзи? Давно пора Пятерым Тайноискателям (и собаке) вонзить свои зубы во что-нибудь стоящее. Приятно будет снова увидеть тебя и старину Пипа! Фатти».

Бетси радостно потерла ладошки. Личико ее сияло.

– Завтра все Тайноискатели будут в сборе! – сказала она. – Правда, тайной у нас даже не пахнет, но я надеюсь, как только Фатти появится, он тут же на нее наткнется.

– Хорошо бы так! – сказал Пип, укладываясь снова на траву. – Должен признаться, эти каникулы проходят у нас на редкость нудно. Я бы не отказался от потрясающей, сочной тайны в конце лета.

– Что значит сочной тайны? – с удивлением спросила Бетси.

Пипу было лень объяснять. Он лежал и думал обо всех тайнах, которые разгадали он и Бетси, Ларри и Дейзи, Фатти и, разумеется, Бастер. Были там и Вор-невидимка, и Кот из пантомимы, и Секретная комната – черт возьми, много было роскошных тайн!

Пип вдруг почувствовал ужасный голод по новой стоящей тайне! Он сел и посмотрел на Бетси.

– Давай возьмем утреннюю газету – а вдруг там есть что-нибудь необычное, – сказал он. – Что-нибудь такое, что случилось поблизости. Когда Фатти приедет, мы могли бы сообщить ему об этом, и он бы занял делом всех нас.

Бетси затрепетала от восторга и отправилась за газетой. Вскоре она вынесла ее из дому, и они с Пипом углубились в чтение. Однако никаких особенных событий на страницах газеты обнаружить не удалось.

– Здесь ничего нет, кроме изображений уродливых женщин и их платьев да скаковых лошадей и рассуждений о том, какая стоит жара, и…

– Результатов состязаний в крикет, и… – продолжила Бетси таким же недовольным тоном, как Пип.

– Крикет – это как раз интересно, – подхватил Пип. – Вот погляди, здесь разбор последних игр.

Меньше всего Бетси интересовал крикет. Она перевернула страницу.

– Ну ясно, девочка! – сказал Пип еще более брюзгливым тоном. – Единственное по-настоящему стоящее сообщение в газете – это о крикете, а ты и взглянуть не желаешь!

– Ой, посмотри, тут что-то о нашем городке, о Питерсвуде, – сказала Бетси, читая небольшую заметку в углу газетного листа. – И еще упоминается Марлоу – это же совсем близко.

– Что там такое? – спросил Пип. Прочитав заметку, он фыркнул:

– Тьфу! Да это вовсе не тайна и вообще совершенно неинтересно.

Бетси прочитала вслух: «Погода была весьма благосклонна к школьному лагерю на холмах между Питерсвудом и Марлоу. На этой неделе в лагере появилось несколько замечательных гостей. Один из них – маленький принц Бонгава из государства Тетаруа, который развлек всех тем, что привез с собой Государственный зонт. Излишне говорить, что ему пришлось воспользоваться зонтом только один раз».

– Ну, если ты думаешь, что даже Фатти может из такой глупой заметки сделать тайну или хотя бы заинтересоваться ею, ты глубоко ошибаешься, – сказал Пип. – Кому какое дело до принца Бонга-банга-бинга или как его там?

– Бонгава, – сказала Бетси. – А где находится государство Тетаруа?

Пип этого не знал и знать не хотел. Он перевернулся на живот.

– Сейчас засну, – сказал он. – При такой жаре и разговаривать неохота. Пять недель печет солнце, я уже устал. Препротивное свойство нашей погоды – уж если она на что-то настроится, то конца этому нет.