Челюсти – гроза округи. Секреты успешной рыбалки - Эдуард Веркин

Генка читал стихи:

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя…

Грузовик тряхнуло. Генка ойкнул и прикусил язык. Но в кузове удержался – растопырился ногами, а свободной от сумок рукой крепко ухватился за подвернувшуюся цепь. Витьке же повезло меньше – он подлетел со скамейки в воздух, повисел там секунду, как бы в раздумьях, и осыпался на дно кузова. Молочные бидоны брякнулись на него.

Водитель остановил машину и высунулся из кабины.

– Целы? – спросил он.

– Частично, – ответил Генка. – Вы бы осторожнее ехали, дяденька, не барабаны везёте, человеков везёте.

– Дорога такая, – вздохнул водитель, – я не виноват. Тут и на тракторе иногда застревают…

Витька выбрался из-под бидонов.

– Живой? – прошепелявил Генка.

– Угу. – Витька тёр колено. – Только ногу немного поломал. Так, ерунда, всего в трёх местах…

– А я вот язык чуть не откусил, – Генка показал прикушенный язык. – Жил бы теперь без языка. Вот тебе и «буря мглою небо кроет», вот тебе и Александр Сергеевич Пушкин, вот тебе и учи…

– Ничего, – ответил Витька. – Ничего. За эти две недели ты у меня всего Пушкина наизусть знать будешь. Как миленький.

– А куда деваться? – Генка сделал скорбное лицо. – Экзамены-то сдавать надо. А там вопрос: «Любимое стихотворение А.С. Пушкина». А Пушкин, между прочим, сам говорил, что у нас, в России, две беды – дураки и дороги! [1]

– Это, кажется, не Пушкин говорил, – заметил Витька.

– Без разницы. – Генка сплюнул за борт кровь. – Все равно две беды…

– Зато места у нас самые лучшие, – вмешался водитель. – И колхоз самый богатый в области. Всё есть, даже фонтан. А в следующем году это проведут, как его…

– Электричество, что ли? – съязвил Генка.

– Какое электричество?! Интернет, вот что! Будем, как все, – с Интернетом!

– Фонтан они сделали, Интернет сделают, а дорогу вот сделать не могут, – пробурчал Генка. – Двадцать первый век… Буря мглою небо кроет…

– А дорога Людмиле, твоей тётке, и ни к чему вовсе, – ответил водитель. – Сделаешь дорогу, сразу разные там понаедут – и жизнь испортится. Всех её уток переворуют. У нас ни к одной ферме дорог нету. Это даже удобно очень – пока молоко с фермы, к примеру, на завод везёшь, оно в сливки сбивается. А иногда даже в масло. Так что дорога нам ни к чему.

– Это точно, – сказал Генка. – Дорога – худшее изобретение. Сначала дорогу построят, потом, глядишь, носки каждый день менять начнут. И вся жизнь насмарку.

Водитель не ответил. Он обиделся, вернулся в кабину, завёл мотор, и машина двинулась дальше. Но теперь водитель не спешил, ехал медленно и самые глубокие рытвины старался объезжать. А Генка и Витька крепко держались за борта, отпинывали ногами громыхающие бидоны и вспоминали Пушкина. Это было даже весело.

– Тётка моя – фермер, – рассказывал Генка. – Или фермерша. Дети её в город уехали, она теперь одна живёт и птиц разводит. Рада нам будет – вот увидишь. Пару неделек поживём, молочка попьём настоящего, побездельничаем…

– Это хорошо. – Витька тёр колено. – Я молоко люблю. И сыр. И бездельничать тоже люблю…

– Сыру полно, – хвастался Генка. – У них в колхозе даже свой сыроваренный завод есть, хоть и маленький. Там всего завались. А река!.. А озеро… Оно, знаешь, такое, типа волжского залива – метров двести в ширину. Вода прозрачная, как минералка в бутылках!

– А раки есть? – спросил Витька.

– И раков завались, – заверил Генка. – Раков как грязи. Хоть руками лови.

– Вот здорово! Будем раков варить. Они, как креветки, вкусные.

– Это точно…

Грузовик стал спускаться к небольшой извилистой речке, вода в которой была коричневая и густая по виду.

– Речка Номжа, – сообщил Генка. – В ней хариусы водятся. Хариусы [2]чайного цвета.

– Мост через эту твою Номжу ненадежный какой-то, – Витька указал на мостик. – Хлипкий. Не свернёмся? Там даже перил нет.

Генка пожал плечами, показав этим, что свернутся они навряд ли, а что если даже и свернутся, то ничего особо страшного не произойдёт.

Грузовик медленно спускался к реке. Возле мостика он остановился, выждал зачем-то минуту и лишь потом принялся перебираться на другую сторону.

– Это хорошо, что Хаван [3]ртуть в школу притащил, – Генка ощупывал язык. – Теперь раньше, чем за две недели, не очистят. А у нас каникулы лишние образовались. Просто классно!

– Как бы на лето учёбу не отодвинули… – вздохнул Витька.

– Всё равно летом делать нечего, – равнодушно сказал Генка. – Лучше в школу ходить, чем на даче корячиться.

– А зачем это он? – спросил Витька. – Хаван-то… Ну, ртуть притащил?

– Контрольной убоялся. – Генка чесал живот. – Ему мать сказала, что, если он контрольную не напишет, будет всё лето с репетитором [4]заниматься. А он летом на Кипр хотел. Теперь ему ни Кипра, ни летнего отдыха. А предки ещё двадцать штук за очистку заплатили. Ртутные каникулы – что может быть лучше?

Машина стала забираться на невысокий холм.

– Между прочим, это не простой холм, – рассказывал Генка. – Его приказал насыпать один ордынский хан [5]. Потому что у него в этой реке дочка утонула. Дочку звали Номжа, он и реку так велел назвать. Каждый воин взял по горсти земли и кинул на могилу дочки хана, и получился холм…

– Брехня, – сказал Витька. – Таких холмов везде полным-полно. И что, под каждым ханская дочь лежит?

– Не под каждым. Но под многими. А с чего тогда эти бугры берутся?

Витька не ответил. Возле холма, километрах в трёх, загорелся огонёк.