Сын полка - Валентин Катаев

Была самая середина глухой осенней ночи. В лесу было оченьсыро и холодно. Из чёрных лесных болот, заваленных мелкими коричневымилистьями, поднимался густой туман.

Луна стояла над головой. Она светила очень сильно, однако еёсвет с трудом пробивал туман. Лунный свет стоял подле деревьев косыми, длиннымитесинами, в которых, волшебно изменяясь, плыли космы болотных испарений.

Лес был смешанный. То в полосе лунного света показывалсянепроницаемо чёрный силуэт громадной ели, похожий на многоэтажный терем; товдруг в отдалении появлялась белая колоннада берёз; то на прогалине, на фонебелого, лунного неба, распавшегося на куски, как простокваша, тонко рисовалисьголые ветки осин, уныло окружённые радужным сиянием.

И всюду, где только лес был пореже, лежали на земле белыехолсты лунного света.

В общем, это было красиво той древней, дивной красотой,которая всегда так много говорит русскому сердцу и заставляет воображениерисовать сказочные картины: серого волка, несущего Ивана-царевича в маленькойшапочке набекрень и с пером Жар-птицы в платке за пазухой, огромные мшистыелапы лешего, избушку на курьих ножках — да мало ли ещё что!

Но меньше всего в этот глухой, мёртвый час думали о красотеполесской чащи три солдата, возвращавшиеся с разведки.

Больше суток провели они в тылу у немцев, выполняя боевоезадание. А задание это заключалось в том, чтобы найти и отметить на картерасположение неприятельских сооружений.

Работа была трудная, очень опасная. Почти всё времяпробирались ползком. Один раз часа три подряд пришлось неподвижно пролежать вболоте — в холодной, вонючей грязи, накрывшись плащ-палатками, сверхузасыпанными жёлтыми листьями.

Обедали сухарями и холодным чаем из фляжек.

Но самое тяжёлое было то, что ни разу не удалось покурить.А, как известно, солдату легче обойтись без еды и без сна, чем без затяжкидобрым, крепким табачком. И, как на грех, все три солдата были заядлыекурильщики. Так что, хотя боевое задание было выполнено как нельзя лучше и всумке у старшого лежала карта, на которой с большой точностью было отмеченоболее десятка основательно разведанных немецких батарей, разведчики чувствовалисебя раздражёнными, злыми.

Чем ближе было до своего переднего края, тем сильнеехотелось курить. В подобных случаях, как известно, хорошо помогает крепкоесловечко или весёлая шутка. Но обстановка требовала полной тишины. Нельзя былоне только переброситься словечком — даже высморкаться или кашлянуть: каждыйзвук раздавался в лесу необыкновенно громко.

Луна тоже сильно мешала. Идти приходилось очень медленно,гуськом, метрах в тринадцати друг от друга, стараясь не попадать в полосылунного света, и через каждые пять шагов останавливаться и прислушиваться.

Впереди пробирался старшой, подавая команду осторожнымдвижением руки: поднимет руку над головой — все тотчас останавливались изамирали; вытянет руку в сторону с наклоном к земле — все в ту же секундубыстро и бесшумно ложились; махнёт рукой вперёд — все двигались вперёд; покажетназад — все медленно пятились назад.

Хотя до переднего края уже оставалось не больше двухкилометров, разведчики продолжали идти всё так же осторожно, осмотрительно, каки раньше. Пожалуй, теперь они шли ещё осторожнее, останавливались чаще.

Они вступили в самую опасную часть своего пути.