Чебудушка - Ирина Горюнова

— Мам, а мам, что такое мартышкин труд? — задумчиво спросил я.

— Это, Валь, когда человек делает что-то, делает, и всё впустую, ничего у него не выходит, толка никакого нет, — ответила мама и спросила, — а тебе зачем?

— Да, так, нам задали сочинение написать «Кем я хочу стать, когда вырасту».

— А-а-а! — сказала мама. — Ну, пиши.

Я написал.

Когда нам отдавали сочинения, Вера Семеновна комментировала наши труды:

— Воропаева, 5. Молодец.

— Воркунов. 3. Для тебя это достижение.

— Рябов. 4. Очень неплохо, постарался на этот раз.

— Калмыкова. 4. Ты могла бы и лучше, я знаю.

— Михеев (это я). 2. Ну, ты Михеев и балбес! Вот послушайте, дети, что он написал.

И возмущенная Вера Семёновна прочитала моё сочинение:

«Когда я был маленьким, то хотел стать космонавтом, продавцом мороженого или авиаконструктором. Потом решил, что лучше быть автогонщиком, а когда подрос, то понял, что надо быть бизнесменом, чтобы хорошо жить. Наверно, я еще могу передумать, пока вырасту, но одно знаю точно: учителем не буду никогда, потому что учить детей — это мартышкин труд. Всё равно, что из них вырастет, то вырастет, а тратить своё время попусту, как наша Вера Семёновна, я не хочу. Я же не мартышка».

Вера Семёновна всхлипнула и с надрывом произнесла:

— Завтра, Михеев, с родителями и сочинением — к директору!

ВЕЧНЫЙ ДРЫГАТЕЛЬ

Знаете, песня такая есть: «Вечный двигатель, вечный двигатель…», а я вот — вечный дрыгатель — так меня мама прозвала. Это потому, что я всё время с плеером хожу и под музыку дрыгаюсь. Без плеера жить не могу — и уроки с ним делаю, и ем, и даже в туалет хожу. Не люблю я, когда кругом тихо или кто-то бразильские сериалы обсуждает — тоска ведь! А с плеером хорошо! Слушай, что хочешь, а что не хочешь, до тебя и не дойдет — не услышишь. Одно плохо: то остановку свою проеду, потом возвращаться приходится, то ещё какая напасть. Однажды меня сама Ленка Воропаева в киношку пригласила, а я не услышал — от друзей потом узнал. Так обидно было, особенно когда она с Дёмкой Рябовым пошла! Локти себе кусал. Да это еще цветочки. Я когда хожу, в такт музыке, то подпрыгиваю и руками размахиваю. Один раз так замахнулся на Витьку Мырцова, что он мне такой фингалище засветил — месяц видно было! А Ленке, соседке моей, мороженое сшиб, да прямо на плащ её матери. Та потом к нам ругаться приходила, чтобы, мол, плащ в химчистку несли. Но это всё так, цветочки. Чего я себе никогда не прощу, так это скейтборда. Когда мой день рожденья приближался, мама меня спросила: