Защита - Стив Кавана Страница 9

Поднимаясь в лифте на последний этаж, я поневоле подумал про само здание суда, которое наложило столь серьезный отпечаток на всю мою жизнь. Судебные палаты на Чеймберс-стрит меня и сделали, и сломали до основания. Старики, предпочитающие не напрягаться и решать дело обычной сделкой между обвинением и защитой ^[4] в судах низшей инстанции, прозвали его «Отель Дракулы», хотя никто до сих пор не может понять, почему. Кто-то считает, что из-за какого-то бессменно прописавшегося здесь судьи, на удивление похожего на Белу Лугоши, который этого самого Дракулу в кино и изображал. Что же до меня, то последние полгода моей юридической практики это здание и впрямь служило мне чем-то вроде отеля. Мы с Джеком Холлораном отчаянно пытались выбраться из лап нежданно грянувшего кризиса, пытаясь извлечь выгоду хотя бы из изрядно возросшего по этой причине уровня преступности. Для кое-кого из уголовных адвокатов это была реально золотая жила. В общем, из уголовных судов мы буквально не вылезали. Просидишь, бывало, весь день в нормальном суде, а к вечеру бац – еще кого-нибудь замели; с этим уже в ночной. Кого ночью прихватят, тем адвоката добыть сложно – большинство юридических фирм закрыты, а те, кто реально и с толком готов вписаться в защиту круглые сутки, все наперечет.

В общем, работали обычным порядком с девяти до пяти, а потом вахтенным методом – по понедельникам первая судебная сессия с пяти тридцати вечера до часу ночи была моя, а «собачья вахта» на Джеке. На следующий день менялись, и так далее. К тому моменту как я сворачивал дело – скажем, к трем, а то и к пяти утра, – двигать домой смысла уже не было, так что попросту заваливался спать прямо в совещательной комнате. А если туда ломился кто-то из прочих адвокатов, чтобы перетереть с клиентом или тоже малость соснуть, иногда кто-нибудь из клерков пускал меня в свободный кабинет своего коллеги. Или же я выпивал стаканчик-другой с судьей Гарри Фордом – перед тем, как упасть на кушетку у него в приемной. Единственной положительной стороной «Отеля Дракулы» являлось то, что отель этот был бесплатный.

В ближайшие шесть месяцев старому больному зданию предстояла основательная диспансеризация. Деньги, якобы потраченные муниципалитетом на наружный марафет, ухнули неизвестно куда – так, по крайней мере, писали в газетах. Большинство верхних этажей так и остались пустовать – если не считать древних канцелярских шкафов и прочей мебели, место которой давно на свалке. Вспомогательный персонал в основном переселили в новые офисы через дорогу, что еще больше подстегнуло ажиотаж по поводу спасения исторического здания.

Двери лифта распахнулись на девятнадцатом – целом этаже заброшенных опустевших офисов. Бывал я и здесь, когда прикорнуть перед очередным слушанием было больше негде. Спать мне доводилось в стольких местах и на стольких этажах этого здания, что всех просто и не упомнишь. С удобствами здесь вообще напряженка, а основная проблема с профессиональной точки зрения – трудно найти укромный уголок, чтобы приватно переговорить с клиентом. Вот в этих-то разбабаханных кабинетах и приходилось нередко общаться. Никто сюда больше не заглядывает – разве что встретишь иногда такого же собрата-адвоката, который шепчется с клиентом или сопит во всю носовую завертку на продранном диване.

Запахом тлена и плесени здесь, похоже, пропитаны уже сами стены. И никаких уборщиц эти стены тоже сто лет не видели. Мы свернули от лифта направо, прошли по широкому коридору, остановились у второй двери справа. Артурас вытащил из кармана пальто связку ключей, сунул один в замок. Замок был новехонький. Артурас явно планировал привести меня сюда далеко заранее. Открыл дверь, зашел, закатил за собой чемодан на колесиках. Закрыл и запер за мной дверь. Помещение некогда служило приемной при личном кабинете судьи. Стояли здесь письменный стол, усеянный непонятного происхождения пятнами, три кушетки, обитые на старинный манер зеленой кожей, и древний копировальный аппарат. Над столом – пожелтевшая репродукция «Моны Лизы» в рамке.

За кушетками я углядел дверь, ведущую в кабинет и прочие судейские палаты. Открыл ее и прямо перед собой увидел длинное окно со сдвижной рамой. Слева вдоль всей стены протянулся книжный шкаф с какими-то старыми отчетами и давно потерявшими актуальность справочниками. На противоположной стене поверх ободранных обоев в цветочек висели два довольно унылых пейзажа, изображающих какие-то ирландские пустоши, – на мой вкус, так полная мазня. Под картинами мрачно громоздилась еще одна кушетка. Пахло старыми газетами, и на всех поверхностях лежал толстенный слой пыли.