Лесные невесты - Мария Жукова-Гладкова Страница 9

— А ей-то зачем участие в этом шоу? — пораженно спросил мой отец после того, как Алейник назвал первую участницу.

Алейник признался, что у него возник тот же вопрос, когда ему позвонил агент Зизы. Тот ответил, что им не помешает такая реклама и что на его сына Зиза не претендует, больше замуж не собирается, рожать тоже больше не планирует, или только через много лет, а пока тело и внешность позволяют, она будет сниматься, как снималась.

— Участницы платят за участие в шоу? — спросила я.

— Нет. И никакой главный денежный приз не предусмотрен. Но они будут жить здесь на всем готовом. Пребывание здесь у вас оплачиваю я. Главный приз — мой сын, — Алейник хохотнул, вероятно, понимая, что за «приз» его драгоценный сынок. — Хотя я пообещаю всем премиальные за удачные сцены, чтобы старались. Так ведь интереснее получится. И невозможно представить, что придумают эти девки, чтобы прославиться! Премиальные, скорее всего, будут не деньгами, а рекламным временем, очередной публикацией в моих изданиях. Им это нужно! Они же специально ищут так называемые «информационные поводы». Напомнили о себе — получили дополнительные концерты, новые контракты на рекламу.

Игнат Петрович добавил, что девушкам также могут платить личные спонсоры. Реклама одежды, украшений не возбраняется. Можно предположить, что потенциальные участницы прямо сейчас ведут переговоры с производителями зимней спортивной одежды и обуви или даже инвентаря, чтобы потом дефилировать во всем этом (или с этим) перед телекамерами.

— Например, Светлана Субботина — очень спортивная девушка, — сказал Игнат Петрович.

Светлана Субботина

Эта девица уже лет десять мелькала в телевизоре, вела самые разнообразные шоу, а в последнее время стала метить в политику. Вступила в одну партию, потом переметнулась в другую. Несмотря на ее известность, замуж ее никто не брал и в официальных женихах у нее не ходил. Она периодически появлялась «на людях» с какими-то мужиками, но они быстро исчезали с горизонта — или начинали появляться с другими женщинами. Субботина имела кличку Светка Ураган.

Я считала ее великолепной телеведущей и умной бабой. Мне доводилось видеть ее живьем, когда мы в нашем районе боролись за спасение парка, на месте которого некие бизнесмены решили строить очередной торгово-развлекательный центр. И это несмотря на то, что напротив уже один такой стоит, и посетителей там гораздо меньше, чем продавцов. И другие торговые центры есть, а парка нет. Во многом нам удалось отстоять парк благодаря усилиям Светки Ураган — она освещала нашу борьбу в своей программе. Хотя потом всплыло, что один из бизнесменов, желавших уничтожить парк, — это ее бывший любовник, который ее бросил. Но мне кажется, что Светка все-таки боролась за парк, а не мстила бывшему любовнику. А если даже и мстила? Парк-то удалось сохранить, и это, по-моему, самое главное.

И в политику Светка тоже прорывалась с помощью экологической темы. Ее стали называть «экологической экстремисткой». По-моему, недавно появившийся термин «экологический экстремизм» не соответствует тому, что принято понимать под «экстремизмом», а люди, которые борются за сохранение природы, лесов и парков, чистоты рек и озер, заслуживают самой высокой похвалы. Это им нужно вручать ордена «За заслуги перед Отечеством», а не чиновникам, которые приносят значительно больше вреда, чем пользы. За выдачу разрешения на строительство на месте парка следовало бы вернуть смертную казнь.

Иногда в борьбу за сохранение парков и скверов включаются политики из конъюнктурных соображений. Пусть. Главное — сохранить зеленые насаждения, которых и так осталось мало в Петербурге.

Я сама читала обвинения «экологических экстремистов» в том, что они получают деньги на Западе на свою борьбу. Пусть получают! На Западе на самом деле есть мощные «зеленые» организации, которые выступают за благое дело — для людей, для планеты в целом.

Светка боролась не только в Петербурге, но и в одном сибирском городе, где на месте большого поля на берегу реки хотели построить комбинат. Ах, бизнес теряет миллионы из-за «экологических экстремистов». Ну и пусть теряет! На поле люди ходят семьями, летом там загорают, купаются в реке, жарят шашлыки, зимой катаются на лыжах, строят снежные крепости, лепят снеговиков. А если будет комбинат? Прощай, поле, здравствуйте, выбросы в воздух и сливы в реку. Народ стоял стеной, не желая дышать дрянью, которая неизбежно появится в воздухе, а желая и дальше отдыхать на природе и купаться в реке, где до сих пор водится рыба.