Шерше ля фарш - Елена Логунова Страница 9

Трошкина зааплодировала.

— Супер! — восхитился Веник. — Запиши это и пришли мне по мейлу, я согласую с клиентом.

— А где спасибо? — покричала я вслед ему, уже убегающему. — Где номинация на премию за вдохновенный и доблестный труд? Вот так всегда! Ах, как же я устала от этой бессовестной эксплуатации человека начальством!

— Вспомни о том, что у нас скоро отпуск, и тебе станет легче, — посоветовала Алка.

— Отпуск! — Я мечтательно зажмурилась. — Маленький, но гордый! Дикий, но симпатичный! Тихий, тихий, но мощный! Вот то, в ожидании чего можно претерпеть все муки каторжного труда!

— Темным маркером жирно замазывать в конце дня очередной квадратик на календаре — вот творческий экстаз, какого не познал Малевич! — подхватила подружка и тут же, опережая события, с энтузиазмом зачернила на перекидном календаре сегодняшний день. — Круче было бы разве что развесить в линию над рабочим столом воздушные шары и в восемнадцать ноль-ноль с жизнеутверждающим грохотом делать «минус один» метким выстрелом из мушкета!

— Миль пардон, нет ли у кого свободного мушкета, господа? — покричала я коллегам, встав со стула и перегнувшись через стол. — Мы вернем буквально через пару дней!

Недовольный ропот, раздавшийся в ответ, означал «нет у нас никакого мушкета, а у вас — совести».

Мы с Трошкиной переглянулись и, вскинув руки, стукнулись ладонями.

Мысль о скором отпуске исправно поддерживала тружениц всю первую половину дня, а потом позвонил Макс Смеловский и позвал меня на винную дегустацию.

— Вместо обеда? — умеренно удивилась я.

На обеды, ужины и даже завтраки Смеловский приглашает меня регулярно и, как правило, безрезультатно. То есть поесть с ним (и за его счет) чего-нибудь вкусненького в приличном общепите я всегда «за», но без продолжения в уединении Максимкиной холостяцкой квартиры. Наши отношения остаются сугубо дружескими уже больше десяти лет, и я не вижу причины рушить эту стабильность.

— Нет, натощак на такое мероприятие идти нельзя, — рассудил Максим, и я угадала невысказанное «а то ты напьешься, и мне тебя, кобылицу, тащить», — так что ты все-таки пообедай, а потом я заеду за тобой в офис, и мы отправимся на дегустацию.

— А можно и мне с вами? — шепотом попросила Трошкина.

Она сидела рядом со мной и прекрасно слышала Макса: мощно рокочущий голос профессионального диктора пер из трубки, как весенний медведь из берлоги.

— Можно, — кивнула я Алке и предупредила Макса: — Только учти, что с нами пойдет Трошкина.

— Как дуэнья! — подавшись к трубке, уточнила обрадованная Алка. — Буду хранить девичью честь нетрезвой Кузнецовой!

— Ну-ну, — хмыкнул Смеловский. — Так я заеду после двух.

— А почему так рано? — спохватилась я. — Что это за винная дегустация — в три часа пополудни?

— А это специальная винная дегустация для представителей СМИ в ресторане «У озера», — объяснил Макс. — Будут только журналисты, блогеры и удачно примазавшиеся к ним.

— О! — пуще прежнего обрадовалась удачно примазавшаяся Алка. — А мы как раз тоже теперь фуд-блогеры!

— Под этим предлогом и отпросимся у Бронича! — смекнула я и побежала к шефу.

В приемной густо и контрастно пахло солянкой и малиновым компотом — Бронич трапезничал. Разнообразно полезная Ниночка притаранила ему из соседнего ресторанчика харчи в судочках и обустроила кормушку на столе для совещаний.

— Так вот откуда у меня сухие хлебные крошки на локтях кашемирового пиджака! — прозрела я, заглянув в щелочку, которую секретарша оставила для лучшей слышимости.

Начальственная трапеза сопровождалась звуками, позволяющими отслеживать основные этапы процесса. Сладострастное компотное бульканье, к примеру, означало близость финиша.

— Подожди еще секундочку, — попросила меня Ниночка, чутко прислушиваясь. — Вот, сейчас!

Пустой стакан со стуком опустился на столешницу, проскрежетали по паркету ножки отодвигаемого стула. Ниночка с пустым подносом и махровой тряпочкой на сгибе локтя побежала убирать со стола. Я пропустила ее вперед и тоже вошла в кабинет, обойдя обеденно-совещательный стол с другой стороны.

Шеф уже сдернул с груди салфетку, но еще не убрал ее с глаз долой и с белой тряпицей в руке выглядел как переодетая толстым дядькой Василиса Прекрасная, вышедшая растрясти жирок послеобеденной пляской. А я вроде как помешала этой оздоровительной хореографии.

— Чего тебе, Инночка? — без восторга и даже с подозрением осведомился начальник.

— Приятного аппетита, Михаил Брониславич…

— Я уже поел.

— Тогда приятного переваривания, или что там у вас дальше по программе, я собственно, как раз по поводу планов посоветоваться зашла. — Я не позволила лишить меня морального преимущества.

Голодный и злой человек всегда возьмет верх над сытым и добрым!

— Вломилась, — брюзгливо поправил Бронич.

— Явилась с докладом, — по-своему сформулировала я.

И вытянулась во фрунт:

— Во исполнение поступившего распоряжения о стремительной эволюции двух креативных сотрудников вверенного вам рекламного подразделения в популярных фуд-блогеров…

— Вольно, — досадливо махнул салфеткой шеф. — Скажи мне попросту, что у тебя?

— У меня острый приступ трудового энтузиазма! — доложила я, щелкнув каблучками. — Сегодня в ресторане «У озера» пройдет специальная дегустация для журналистов и блогеров, мы с Трошкиной персонально приглашены, разрешите досрочно отбыть из офиса для продолжения профессионального роста?

— Машинку не дам, у нас и так перерасход на бензинчик, — заволновался Бронич, услышав про озеро — ведь оно на окраине города.

— Не надо машинку, нас Макс Смеловский отвезет. — Я поняла, что принципиальное согласие начальства получено.

— Вот и чудненько, приветик Максиму Петровичу. — Шеф расслабился и показал в улыбке сахарные зубы.

Смеловский — влиятельная фигура в медийных кругах. Бронич его уважает даже больше, чем малиновый компот, и страстно мечтает однажды увидеть среди клиентов нашего агентства: у Макса очень аппетитный бюджет на интернет-продвижение.