Бандитская муза - Владимир Колычев Страница 9

— Обслуживается. Но только по чистому налу. А черный нал уходит на сторону.

— Это его деньги, ему решать… — в раздумье проговорил Караван.

— Ты можешь дать ему совет…

— Я не знаю твоих возможностей. Я не знаю, что ему светит с тобой.

— Возможности есть… И есть люди, которые могут решить любой вопрос… За мной сила, Артур. И если ты будешь представлять мои интересы, эту силу будут видеть и за тобой.

— Представлять твои интересы?

— Шантан не один такой. Есть люди, которых ты можешь убедить за счет своего авторитета. И чем больше людей ты убеждаешь, тем крепче становится твой авторитет.

— Я и без тебя знаю, почем у нас рыба в мясном отделе, — усмехнулся Караван.

— Я предлагаю тебе реальный вариант. Ты поднимаешь свой авторитет и на этом зарабатываешь реальные деньги.

— Ты предлагаешь мне должность в своей системе.

— Внештатную, — кивнул Ставр.

— Я никогда не буду ручным вором, — резко глянул на него Караван.

Он понимал, чем может закончиться такое сотрудничество со Ставром. Сейчас он предлагает убеждать несогласных словом, а со временем переключит Каравана на выбивание долгов. И кем он тогда станет? Барыгой, готовым ради денег на место шестого номера? Нет, никакой общак того не стоит. Да и не оставят его у кассы, если он ляжет под Ставра. Снимут с него корону и пнут под зад.

Караван поднялся из-за стола медленно, неторопливо. Не надо делать резких движений. Война со Ставром не входила в его планы.

— Но с Шантаном я могу решить, — сказал он.

И, кивнув на прощание, повернулся к Ставру спиной. Да, он может выступить арбитром в споре между ним и Шантаном. Только не факт, что решение будет принято в пользу Ставра. Но не стоит об этом говорить. Не надо нагнетать, когда и без того дымно.

* * *

Тихо в доме, слышно только, как часы тикают. Жанна любила тишину, поэтому позаботилась о звукоизоляции. Стены в доме толстые, стеклопакеты плотные — ни один звук с улицы не донесется. Если только стрелять под окнами не начнут. И крыша со звукоизоляцией — даже в мансарде не слышно, как идет дождь. Ливень будет, град — ничего не услышишь.

А сейчас ее тишина тяготила. И полный комфорта мир, который она так тщательно создавала в своем доме, не казался ей уютным. Хотелось услышать мужской голос. Если это голос Ильи… Или Захара. Которого она и любила, и ненавидела. За его выбор, который он сделал в пользу своей Зойки.

Да и саму Зойку захотелось вдруг услышать. Наорать на нее, получит отлуп. И в драку, кто кого? А почему бы и нет?..

Но лучше без драки. Шумный быт — вот, что ей нужно. Пусть Илья придет с работы и расскажет, как прошел день. Пусть сын попросит взять его на руки, посадить на шею и прокатить по дому. Илья будет кричать «И-го-го!». И всем будет очень весело.

Но не будет Илья кричать. И сына у них нет. И не будет. Она об этом позаботилась.

И с какой работы может вернуться Илья, она не знала. Она, вообще, ничего про него не знала. Хорошо, что перед отъездом догадалась взять у него номер телефона.

И номер есть. И телефон под рукой. Жанна пожала плечами, отвечая на вопрос, заданный в мыслях. Взяла записную книжку, с ней села на диван, взяла трубку.

Илья ответил сразу же, на третьем-четвертом гудке.

— Жанна! А я как раз собирался тебе звонить! — Его веселый голос бальзамом разлился по душе.

И в доме стало так тепло, уютно. Но где-то под потолком звякнули тревожные нотки. Это в Алтанайске сейчас ночь, а в Москве пока еще вечер. Возможно, Илья собирается сейчас в клуб. Чтобы снять на ночь очередную девочку… Лучше бы он находился сейчас по эту сторону телефонной линии. Жанна бы прижалась к нему, и на душе стало бы совсем спокойно.

— Я это почувствовала… — улыбнулась она. — Поэтому позвонила.

— Давай будем считать, что это я тебе позвонил?

Илья сморозил чушь, лишенную всякой логики, но почему-то на душе распустились желтые розы.

— Давай будем, — кивнула она.

— Как долетела?

— Все еще лечу. И приземляться не хочу.

— Ты в самолете?

— Одной ногой дома, другой — в Москве.

— Представляю, как ты раскорячилась.

— Не смешно. — Жанна нахмурилась, но ее губы растянулись в улыбке.

— Хотелось бы на тебя такую глянуть.

— Приезжай.

— В Алтанайск?.. Далековато.

— Поверь, здесь тоже есть жизнь.

— Ну-у…

— Работа?

— Да нет, я под сокращение попал…

— Ты не говорил.

— А ты не спрашивала.

— Тогда ты был близко. А сейчас ты далеко. И мне интересно знать о тебе все.

— Как у вас там в Алтанайске с работой?

— Ну, если ты космонавт, то никак.

— Я ландшафтный дизайнер.

— Да, я знаю. Это садовник, который получает как ландшафтный дизайнер, — засмеялась она.

— Это садовник по выезду.

— Есть одно место дизайнера, но без выезда.

Жанна очень любила свою квартиру на Краснопартизанской. Ей нравилось смотреть из окна на городской парк. Может, потому она и захотела иметь загородный дом со своим парком. Она приобрела большой участок у озера, выкорчевала всю растительность и сразу высадила в землю елки — пушистые, темнохвойные. Только тогда начала строить дом. А когда закончила, разбила клумбы, облагородила их кустарниками. Но вся эта красота требовала постоянного ухода, во дворе с утра до вечера трудился садовник, его присутствие порой раздражало.

— Где?

— Сколько. Три тысячи долларов в месяц.

— Ты серьезно?

— Поторопись. А то вдруг займут вакансию…

— Завтра утром вылетаю.

— Жду!

Жанна положила трубку, откинулась на спинку дивана, закрыла глаза. Да, это будет здорово, если Илья займется ее ландшафтом. И жить вместе с ней под одной крышей. И если он действительно будет работать и получать за это деньги, никто не посмеет назвать его альфонсом.

* * *

Попка у Альбины плотная, выпуклая. Особенно хорошо эта форма смотрелась под узкой юбкой. И сама Альбина хороша собой. Смазливое личико, пухлые губки, стройная фигурка.

— Захар Афанасьевич!

Юбка на ней узкая, в ней не наклонишься, и Альбине пришлось присесть для того, чтобы поставить кофе на стол. И так вдруг захотелось шлепнуть ее по попке. Но Захар сдержал порыв. Причем с легкостью. При всех своих достоинствах Альбина возбуждала его не очень. Во-первых, чувство новизны исчезло после первого с ней раза. А во-вторых, привлекательность в ней какая-то стандартная. Не вдохновляет.