Золотая булавка Юлия Цезаря - Наталья Александрова Страница 9

Деций Крисп не очень любил звериные травли. Исход их был всегда предсказуем: опытные охотники, объединив усилия, без особого труда расправлялись с растерянными, напуганными непривычной обстановкой животными. Правда, однажды лев все же свалил коня и растерзал его незадачливого всадника, вызвав одобрительный гул на трибунах. Тут же к непокорному зверю подлетел другой темнокожий всадник, приподнялся, сжав коленями бока лошади, и вонзил копье под лопатку. Лев захрипел, огромные лапы задергались, из раны хлынула темная кровь, и все было кончено.

Но на этот раз все закончилось уже через час без особых происшествий. Убитых животных утащили служители, уцелевшие охотники объехали арену по кругу и покинули ее под нестройные одобрительные возгласы.

Но гораздо громче сегодня звучали другие крики.

– Где же обещанный невиданный зверь? Где чудовище, какого мы еще не видели?

Вдруг в цирке наступила тишина.

Ворота снова распахнулись, и на арену вышло ужасное, невиданное создание.

Это была, судя по всему, собака, но такая огромная, каких прежде в Вечном городе не видели. В Вечном городе, где видели все, что существует на свете. В Вечном городе, который, казалось, ничем нельзя удивить.

Черная, как ночь, большая, как африканский лев, с такой же широкой, как у льва, грудной клеткой, она уверенно шла на коротких мощных лапах, и казалось, что арена Большого цирка сотрясается под ее поступью. На крепкой шее гордо сидела огромная голова со страшными, смертоносными челюстями.

В римских легионах были специальные боевые собаки, такие большие и сильные, что они могли одним прыжком свалить лошадь. Но рядом с этим чудовищным псом собаки легионеров показались бы жалкими комнатными собачками – такими, как те, что носят с собой знатные матроны.

Одно слово пронеслось по трибунам Большого цирка, одно имя:

– Цербер!

И правда, этот невиданный пес напоминал чудовищного трехголового пса, охраняющего выход из царства мертвых. Зверя, который следит за тем, чтобы ни один обитатель этого царства не смог вернуться наверх, к живым. Вот только в отличие от Цербера у этого чудовища была одна голова.

Страшного пса вели на двух цепях могучие рабы, но они с трудом удерживали его. Пес был разъярен – это было видно и по яростному блеску его глаз, и по тому, как он хлестал по бокам своим длинным хвостом, похожим на огромную змею.

И только один человек во всем Большом цирке смотрел на невиданного зверя не с ужасом и отвращением, а с удивлением, сочувствием и симпатией. Только один человек проговорил вполголоса другое имя. Не Цербер, а Тинус.

Это был Деций Крисп.

Потому что только он знал, что это за зверь.

Когда Вита возвращалась с пляжа поздним утром, на нее налетела хорошенькая блондинка с круглыми голубыми глазами.

– Здравствуйте! – затараторила она по-русски с едва уловимым акцентом. – Не хотите совершить увлекательную лодочную прогулку на Остров?

Блондинка махнула в сторону моря, где вдалеке, почти на выходе из залива в Адриатику, виднелась круглая каменная гора. Это был Остров со старой крепостью, то ли турецкой, то ли венецианской. Вита уже слышала, что там интересно.

– Понимаете, группа сформирована, не хватает одного человека, – тараторила блондинка, – и лодка отплывает через час. Мы бы вам сделали скидку десять процентов.

– Двадцать, – почти автоматически сказала Вита, и по тому, как блондинка радостно закивала, поняла, что мало попросила. Можно было получить и больше.

Лодка отплывала через час, Вита едва успела заскочить домой переодеться. Филимона, к счастью, не было, и мусор в гостиной не валялся, видно, грубиян-сосед тоже решил использовать эти несколько дней для полноценного отдыха. И хорошо, что остатки еды выбросил, а то муравьи набегают на всякую помойку, потом их не выведешь никакими силами.

Ее уже ждали. На борту было десять человек: капитан, он же матрос по имени Милан (они все здесь или Миланы, или Душаны), Миляна, экскурсовод, и семеро пассажиров, Вита восьмая. Две толстые тетки в цветастых брючных костюмах, семейная пара средних лет, белобрысый мужчина с красной обветренной физиономией, не то финн, не то швед, молодая женщина с очень светлой кожей. Стоп, а это кто? Здрасте, давно не виделись!

Последним пассажиром был Филимон. Сегодня на нем оказались длинные шорты в мелкую клеточку и черная футболка с большим ярким попугаем. Просто какая-то патологическая тяга к этим птицам.

Как видно, Филимон разглядел ее издали, поэтому сейчас только хрюкнул и дернул плечом. Вита сделала вид, что они вообще не знакомы. Вот уж повезло так повезло.

Море было спокойным, дул легкий ветерок, Вита села подальше от Филимона и твердо решила получить как можно больше удовольствия от поездки.

Сквозь прозрачную бирюзу моря проглядывало дно. Лодка обогнула мыс, ветер стал сильнее, их закачало. Вита всегда спокойно переносила качку, даже в самолете никаких таблеток не принимала, а вот девушка рядом с ней поморщилась и перебралась на нос лодки. Но там не было тента, так что кожа у нее на глазах становилась красной.

– Девушка, вы сгорите, – сказала одна из толстых теток, – нужно чем-то прикрыть плечи.

Та растерянно развела руками: ничего с собой не взяла.

– Возьмите мое парео, – неожиданно предложила Вита и сняла с плеч серебристо-сиреневый кусок легкой ткани.

Парео это она купила перед поездкой, подобрала к новому купальнику. Купальник был двухцветный, все как полагается по моде этого сезона, и парео очень к нему подходило. Перед большим зеркалом Вита сказала себе, что очень неплохо будет смотреться на пляже, Глебу понравится.

Ага, размечталась.

– А вы? – слабо спросила девушка.

Плечи у нее были красными, а лицо, наоборот, очень бледным, с зеленоватым отливом, видно, ей всерьез досаждала морская болезнь. Зачем тогда согласилась на эту экскурсию?

– Да берите, я кремом намазалась, и вообще солнце хорошо переношу.

– Возьму, если не жалко.

«Да пропади оно совсем».

Вита подумала о Глебе.

Лодка ткнулась носом в берег. Милан ловко перескочил на причал, подтянул их к чугунной чушке (кажется, она называется кнехт, вспомнила Вита), затянул канат, подал руку одной из толстых теток. Та опасливо перешагнула на причал, ахая и испуганно округляя глаза, в последний момент покачнулась, вскрикнула, но Милан галантно придержал ее за талию. Тетка довольно зарумянилась.

Блондинка Миляна горной козочкой перескочила на каменистый берег.

Филимон перебрался сам: Милан подал было руку, но Филимон гордо отверг помощь. Правда, перебираясь на причал, он покачнулся, едва не потерял равновесие, но удержался. После этого он сам встал на краю причала и протянул руку, предлагая помочь оставшимся в лодке женщинам.