Под каблуком у синего ботинка - Маргарита Южина Страница 9

Не помня себя, он спустился в холл и сразу оглох от злобного рева.

– Ты где шастаешь столько времени, убожище?!! – вопила Клавдия Сидоровна, надвигаясь на супруга.

– Клава, держи себя в руках, – пресек ее словесный поток Акакий новым, незнакомым доселе тоном.

Клава застыла от неожиданности, а затем поспешно начала собираться. Акакий при выходе без сожаления выпотрошил весь кошелек и высыпал содержимое, включая мелочь, на стол кукольной девчушке. Ха! Теперь-то он заработает приличные деньги. И можно будет беспрепятственно встречаться с Любочкой, Клавдия уже не помешает, ей же не выписали пропуска. Нет, что ни говори, а жизнь – штука просто сказочная!

Дома Клавдия вела себя, точно описавшийся ребенок, тихо и незаметно. Она прекрасно провела несколько часов на беленьком песочке, правда, закутанная в огромное полотенце, и голые отдыхающие смотрели на нее, как на больную моржиху. Однако к концу сеанса Клавдия Сидоровна осмелела и даже решилась оголить колени. Ей это настолько понравилось, что она тут же брякнулась на пузо, подставив палящим солнечным лучам рыхлое и белое, как простокваша, тело, прикрыв полотенцем лишь свой тучный зад.

Ясное дело, что ничего нового про несчастную убиенную она так и не выяснила, а вот Кака отчего-то ведет себя подозрительно. Он заносчиво, по-верблюжьи закидывал голову и бросал на нее многозначительные взгляды. Не иначе как что-то пронюхал. И это в то время, когда Клавдия бессовестно транжирила их семейный бюджет. Вскоре такой вид мужа начал ее раздражать, а через полтора часа женщина просто взорвалась возмущением.

– Ты что-нибудь собираешься мне рассказывать?! Что там случилось с этой Белкиной? Я надеюсь, ты не зря там толкался возле кадки с кактусом, не девушек же ты очаровывал!

Акакий блеснул лысиной и нехотя выложил все новости, которые ему удалось добыть.

– Вот как, выходит, деньги нам придут, и совершенно незачем корчить из себя сыщиков? – обрадовано вздохнула Клавдия.

Акакий испугался. В самом деле, если Белкина жива, значит, не надо искать никакого убийцу, а следовательно, и появляться в клубе «У Агафьи» нет необходимости. А как же нудистский пляж? А Любочка? Хотя… Его же пригласили на работу… И все же, одно дело, когда ты ковыряешься в цветочных горшках, и совсем другое, когда вылавливаешь матерых убийц. И потом, вдруг его не устроит рабочее место? Вообще-то он не любит рано подниматься, куда-то ехать, перед кем-то отчитываться. Это сейчас хорошо – можно вдоволь любоваться обнаженными телами, а зимой? Нет. Расследование прекращать нельзя. Только так он сможет достаточно приглядеться к новому месту работы и при надобности вовремя уйти.

– Я, конечно, не могу подвергать тебя риску, – начал он, закатывая глаза. – Ты – самое дорогое, что у меня есть, но расследование оставлять нельзя. Я же тебе популярно объяснил, что там творятся непонятные вещи. Белкина жива, но она странным образом похожа на потерпевшую, может, они сестры? И ведь она кому-то звонила по телефону, причем так, чтобы никто не слышал. Это хорошо, что я на лоджии спрятался…

– А зачем тебя на лоджию потянуло? Что, хотелось на голых баб поглазеть?! – мигом сориентировалась Клавдия.

– Клава! Побойся бога! Я что – маленький мальчик? Что я, голые телеса не видел?

– Так, значит видел? И когда это, интересно знать? Я перед тобой уже лет двадцать не оголялась!

– И не оголяйся, мне совсем и не хочется, я вообще воспитан робким человеком… – заюлил Акакий и вдруг рявкнул: – Ты будешь слушать или нет?! Ну так вот, я решил, что узнаю до конца, что там творится.

– Ни за что! – уперла Клавдия руки в толстые бока.

– Я тебе не сказал, но мне предложили работу в этом клубе… Нет-нет, это не то, что ты думаешь, мне предложили разбивать сад, ну и подлечить кое-какие цветочки. Работа моего профиля, и плату, между прочим, предлагают умопомрачительную. Вот и подумай, а вдруг что-нибудь произойдет, представь, какие деньги уплывут!

С этим спорить было глупо, и Клавдия Сидоровна, шаркая шлепанцами, поплелась на кухню. После длительного загара у нее появился волчий аппетит. Намазав себе сладкую булочку маслом и в очередной раз вздохнув о диете, она просто поинтересовалась:

– А если тебя пристрелят? Ты знаешь, что квартира и так на мне, а ты перепиши на меня дачу, правда, мы на нее не ездим, но так, на всякий случай. Бери бутербродик, кушай.

– Я, конечно, бутербродик выкушаю, но дачу не перепишу. Фиг тебе! Если что случится, – Акакий смахнул набежавшую мужскую слезу, – если что случится, все тебе по завещанию перейдет.

– Ну смотри, я хотела как лучше. Ну так какие у нас планы на завтра?

Акакий поперхнулся чаем.