Crime Story №4 - Ольга Тарасевич Страница 9

О танго-туфли… «Песнь песней» для тангеры! Тангера, если кто не знает, это дама (девушка), которая тангирует – танцует танго. Аргентинское танго, само собой, потому что никакое другое (бальное, финское, спортивное etc.) в счет вообще не идет. Между прочим, в Нижнем так и называют этот танец для краткости – атанго. Мужчина, который танцует атанго, называется тангеро. Множественное число от мужского и женского рода – тангерос. И это слово не склоняется, что бы ни думали некоторые безграмотные личности, сплошь и рядом называющие танцующих атанго тангеросами.

Так вот о танго-туфлях… О «Сomme il faut», «Neo Tango», «Darcos-tango» и прочая, и прочая, и прочая! Наверное, нет ни одной марки обуви, название которой произносилось бы с большим восторгом, пиететом и количеством придыханий, чем название аргентинских фабрик, которые шьют туфельки для атанго. Шелковые, сатиновые, замшевые, кожаные, для практик (так на танго-языке называются уроки, тренировки) на скромном каблучке сантиметров в шесть, и для милонг и шоу – с тонюсенькой шпилькой, которая достигает порой двенадцати сантиметров!.. Атанго такой удивительный танец: чем выше каблук у туфелек, тем удобнее танцевать. Вся штука в том, что большинство шагов у партнерши назад, причем идет она, подав корпус вперед, поэтому высокий каблук очень помогает контролировать баланс.

Но стоило Алене Дмитриевой подумать о танго, которое она обожала и которому поклонялась, как язычник поклоняется своему златому кумиру, – и все прочее вылетело у нее из головы, а в первую очередь – столь неприятное событие, как убийство в вокзальном туалете. И она, купив несколько карточек, прошла наконец в метро, спустилась в вестибюль Кольцевой линии и поехала на «Белорусскую», где ей предстояло пересесть и ехать на «Войковскую», в любимое издательство «Глобус». По пути Алена думала о том, что многое нужно сегодня успеть: и договоры подписать, и забрать авторские экземпляры книжек, которые вышли с того времени, как она последний раз была в Москве, и отвезти их на вокзал, в камеру хранения, а потом срочно мчаться в «El choclo»[ «El choclo» – название одного из самых популярных классических аргентинских танго. ] – замечательную студию, где можно было купить туфельки, специально привезенные для русских тангерочек из Аргентины. Алена загодя созвонилась с Афиной, которая ведала продажей туфелек, и та назначила ей время.

Странное имя Афина, верно? На самом деле у этой милой дамы были обычные имя и фамилия и даже, конечно, отчество, но Алена Дмитриева, которая и сама вполне привыкла к жизни под псевдонимом («в миру» ее звали Еленой Ярушкиной), обожала давать новые имена всем своим знакомым из небожителей, которыми для нее были все причастные к миру аргентинского танго в Москве и Питере. Афина звалась Афиной не столько из-за своего предполагаемого сходства с греческой богиней, сколько из-за обаятельной мудрости, которой от нее так и веяло.

Руководителя «El choclo» Алена называла Александр Великий, потому что он был в самом деле Александр и в самом деле великий человек для русского танго. Вот так его Алена воспринимала и ничего с собой не могла поделать. Для краткости он, впрочем, звался АВ. Был в Москве тангеро, которого она прозвала Мистагог, поскольку он был полным тезкой (по имени и фамилии) одного знаменитого поэта Серебряного века, носившего такое прозвище среди своих почитателей. Среди москвичей был еще Серый Мачо, Энерджайзер, Лебедь Белый (он же Гусь Хрустальный, в зависимости от того, проявлял он благосклонность к Алене на милонгах или нет), Че Гевара, МММ, что означало Мужчина Моей Мечты (с этим потрясающим тангеро Алена давно мечтала потанцевать, да он ее в упор не видел); среди питерцев имелись Брунгильда, Три мушкетера (прозвище одного человека, а вовсе не трех), Тангоман…

Итак, Алене предстояло сделать множество дел до конца дня, но она успела все, что нужно, и даже, вернувшись на вокзал к вечеру, почти час подремала в VIP-зале в мягком VIP-кресле, заплатив за все удовольствие 200 рублей. Собственно, удовольствие состояло не столько в дреме, сколько в том, чтобы, сняв сапожки, как можно выше задрать ноги, что Алена и сделала, плюнув на взгляды мимоходящих мужчин и уложив ноги на спинку нарочно для этого приставленного VIP-стула. Безумно хотелось померить новые туфли – само собой, каблук 12 см, само собой, тисненый шелк, само собой, черные, матовые такие, с ремешком вокруг щиколотки… волшебный сон, а не туфли! Идеально подходящие к ее черному платью в экстравагантных лиловых бабочках! Но интерес окружающих к ее задранным на спинку стула ногам и так выходил за рамки здорового, поэтому Алена не стала напрягать мироздание до предела и просто мечтала о том, как она наденет туфли и выйдет на паркет, и на нее тотчас, немедленно, сломя голову, налетят партнеры, партнеры… тридцать пять тысяч одних партнеров… и она будет танцевать без отдыха всю ночь.

И тут она вздохнула, потому что насчет «всей ночи» не получалось никак. У нее был билет на обратный поезд на час. Просто милонга в пять утра кончится, а ближайший поезд в Нижний – в два дня. И куда податься Алене Дмитриевой с пяти до четырнадцати? В гости к кому-то напроситься не позволяла гордыня. Устроиться в гостиницу – здравый смысл и размер кошелька. И вообще, к пяти часам она, «жаворонок», с ума сойдет. Самое то: побыть на милонге до половины первого, нет, даже до без четверти, а потом бегом на вокзал (благо здание старого завода, где оборудовали танцзал, ровно в пяти минутах ходьбы через тоннель) – и влететь в вагон перед самым отправлением.

Рискованно, конечно. Но что делать, если иначе никак не извернуться, чтобы и на милонге побывать, и в родной город по-человечески уехать?

Кроме того, Алена не любила ничего, что длится долго. Лучше недоесть, чем переесть. Уйти лучше раньше, чем позже. Ну и прочее в этом же роде, кроме того, что переспать – лучше, чем недоспать, особенно с…

Впрочем, пардон, это уже не в тему.

Алена посмотрела на часы, и сердце ее, совершенно как у небезызвестной Маргариты, глухо стукнуло.

Полвосьмого. Самое время двигать на завод и начинать тангировать.

* * *

Конечно, истинные танго-львицы Москвы скорее застрелились бы, нежели явились бы на милонгу за полчаса до начала, но, во-первых, Алена не танго– львица, тем паче Москвы, а во-вторых, она явится не за полчаса, а, с учетом дороги, за двадцать пять минут. Или даже за двадцать четыре. Почувствуйте разницу!

– С Рождеством! – радостно воскликнула барышня, сидевшая за столиком с билетами у самого входа в огромный танцевальный зал, бывший цех… может, самолеты в нем собирали, что он такой огромный?! На худой конец, грузовики, наверное. – Триста рублей, и, пожалуйста, без сдачи, сдачу я еще не наторговала. Вот гардероб, можете шубку повесить, но только там гардеробщика нет, так что, если беспокоитесь, лучше берите вещи с собой, а переодеться можно в туалете – вон туда, направо.

Алена нашла триста рублей без сдачи, повесила шубку в гардеробной (вот еще не хватало, шубу с собой таскать, пусть уж висит, положимся на русский авось), взяла номерок и вон там, направо, отыскала туалет. Вошла – и онемела, потому что, без преувеличения, это был самый потрясающий туалет, виденный ею в жизни.