Пикник на Лысой горе - Дарья Калинина Страница 9

— Напрасно ты не доверяешь женской проницательности, — проворковала Ингрида. — Твоя невеста гораздо быстрей поймет, кто есть кто. Как-никак, она ведь женщина. Не так ли?

— А вот кофе мы бы выпили с удовольствием, — не обращая внимания на подначку, скрытую в ее фразе, сказал Дюша деду. — Только такого, какой Эмилия варит. Ты ее еще не выгнал?

— Она будет последним человеком, которого я выгоню из дома, — сказал Роланд Владимирович.

Эта фраза заставила насторожиться и снова занервничать всех родственников, а Эмилия, напротив, приободрилась. Но Инне было не до наблюдений за реакцией родственников. Она не сводила глаз с Алексея Роландовича. Тому явно было плохо. Он вспотел как мышь и был бледным и несчастным.

— Любопытно, — пробормотала себе под нос Инна.

Она потихоньку улучила момент, когда остальные окружили Дюшу и его невесту, осыпая их поздравлениями, и подкралась поближе к Алексею.

— Вам нехорошо? — спросила она.

Тот вздрогнул и с явным усилием кивнул в ответ.

— Съел что-то за обедом, — сказал он. — Вечно Ингрида пикирует с Эмилией, а я отдуваюсь. Вот ведь зараза! Эта ее свинина камнем легла на мой желудок.

Пойду прилягу.

И он торопливо выскользнул в боковую дверь.

Инна задумчиво проследила за ним взглядом, но ничего не сказала. Тем временем все гости переместились обратно в гостиную, куда Эмилия принесла две раскаленные чашки кофе для Дюши и Сильви. Дюша приветливо кивнул экономке, а та в ответ улыбнулась чуть менее скорбно, чем в этот вечер.

Инну Дюша за спинами родственников пока не видел. Поскольку парень не сделал Инне ровным счетом ничего плохого, а, напротив, пытался скрасить ее путешествие, Инна дала ему спокойно допить свой кофе. И лишь после этого вышла вперед. Пустая чашка из-под кофе выпала из рук Дюши, а сам он, раскрыв рот, уставился на Инну.

— Это и в самом деле я, — скромно подтвердила Инна. — Тебе не чудится.

— Детектив! — воскликнул Дюша. — Какими судьбами? Здесь что, готовится преступление?

Теперь настал черед оторопеть Инне и всем остальным.

— Детектив? — запинаясь, пробормотала Инна. — Кто я?

И тут она вспомнила, что под воздействием шампанского, кажется, вчера ночью, в вагоне-ресторане была слишком откровенной с Дюшей. И кроме того, наплела ему бог весть каких историй. Короче, хвасталась раскрытыми преступлениями. И вот теперь — извольте! Все смотрят на нее как на прокаженную, тайком пробравшуюся в приличный дом. Положение, как всегда, спас Роланд Владимирович.

— Инну пригласил я, — сказал он. — А ты, Дюша, не пугай бедную девочку своими дурацкими розыгрышами.

— Что за манера позволять себе подобные выходки с незнакомыми людьми? — сердито сдвинув брови, поинтересовалась у парня Ингрида. — Где тебя только воспитывали?

— Ингрид, вы бы лучше за своими детьми следили, — огрызнулась Ида.

— А по-моему, мама права, — сказал Вилли. — Что ты плетешь, братец? Какой-то детектив, какое-то преступление. Пора бы стать серьезней, братец. Ты ведь старший. А какой пример ты подаешь детям?

И он указал на Наташу. Делать этого не следовало.

Потому что Наташа немедленно кинула в атаку.

— Кто ребенок? — завопила она. — Я ребенок? Да я повидала столько, сколько тебе, Вилька, и не снилось.

Что ты при своей маменьке вообще в жизни видел? Ты же тупица, только и знаешь, что за ее юбку держаться и денег клянчить.

— Ребенку пора спать, — сразу же сообщила всем Ингрида. — Девочка слишком возбудилась.

Инна возблагодарила бога за последующую семейную склоку, во время которой об Инне все забыли. Но довольно быстро все успокоились.

— С Инной мы ехали в одном купе, — принялся объяснять Андрей. — Можно сказать, провели ночь под одной крышей.

Сильви при этом покрылась густым румянцем. Остальные скромно опустили глаза и сделали вид, что ничего не слышали.

— Я вел себя как настоящий рыцарь, — продолжал распространяться Андрей. — Просидел всю ночь в ресторане, предоставив даме купе в единоличное пользование.

Не выдавай меня, — шепнул он Инне на ухо. — Не рассказывай, что было ночью. Умоляю!

Инна лишь молча кивнула в ответ.

— Значит, я могу тобой гордиться? — спросил у внука Роланд Владимирович. — Это очень мило. Потому что после новогодних праздников я собирался вызвать нотариуса.

Это сообщение произвело среди гостей эффект разорвавшейся бомбы. Все умолкли и уставились на Роланда Владимировича.

— Нотариуса, но зачем, папа? — срывающимся голосом спросил Алексей.

— Чтобы составить завещание, зачем же еще, — пожал плечами дед.

— Но у тебя уже написано одно завещание, разве нет?

— Оно было написано десять лет назад, когда еще была жива твоя мать, — сказал Роланд Владимирович. — А с тех пор в нашу семью вошли новые ее члены.

— Кого ты имеешь в виду? — спросила Ингрида.

— Наташу, Сильви и еще кое-кого, — многозначительно улыбнулся Роланд Владимирович.

— Что за таинственность? Кто это еще вошел в нашу семью, да так, что никто этого не знает? — нахмурил брови Эрнест. — Папа, хватит дурить.

— Молчать! — разозлился Роланд Владимирович. — Я еще из ума не выжил. И нечего мне хамить. Помни, ты у меня в доме. А потому изволь соблюдать правила приличия.

С этими словами он поднялся и ушел, оставив остальных сидеть возле догорающего камина в полном недоумении.

— Я тоже пойду прилягу, — неожиданно сказала Сильви.

— Какая муха его укусила? — сразу же после ее ухода спросил Дюша. — И кто этот таинственный член семьи, о котором нам ничего не известно? Тетя Ингрида, может быть, ты знаешь? Ты ведь всегда в курсе семейных разборок.

— Не знаю, — покачала головой Ингрида. — На этот раз не знаю. Эрнест, не нужно было его злить.

С него станется лишить нас всех наследства и денежных средств.

— За меня не беспокойся, — остановил ее Эрнест. — Мы с женой оба работаем. Дети уже почти взрослые.

Мы проживем.

— Проживем и поживем — это разные вещи, — неожиданно сказал Дюша. — Например, я вовсе не собираюсь отказываться от своей доли наследства из-за сумасбродств старого дурака. Сильви ни за что не выйдет за меня замуж, если дед лишит меня наследства.

— А свадьба на этой девахе так для тебя важна? — ехидно спросил его Вилли. — С каких это пор, дорогой братец? По-моему, ты всегда говорил, что женишься только ради того, чтобы ублаготворить деда.

Вот и радуйся, жениться тебе не придется.