Как в страшной сказке - Марина Серова Страница 9

Однако, позвонив предварительно по телефону Суслову домой, я услышала детский голос, сообщивший, что папы нет дома. Ухватившись за то обстоятельство, что трубку снял ребенок, а не жена, я попробовала выяснить, где работает папа, понимая, что от жены такую информацию вряд ли можно было получить.

– Папа работает в поликлинике, – простодушно ответил голосок. – Он врач главный…

– А в какой поликлинике? – с надеждой спросила я.

– В девятой, это далеко, он на машине ездит, – поведало дитя.

В городе была только одна девятая поликлиника, без всякого уточнения, поэтому я не стала выпытывать у ребенка дополнительных сведений, решив, что мне вполне хватит знания имени-отчества-фамилии интересующего меня человека, а также его должности.

Взяв свою сумочку, я села в машину и отправилась в девятую поликлинику. Находилась она и впрямь далековато, к тому же на довольно высокой горе, но я была там через двадцать минут. Оставив машину во дворе, прошла внутрь здания и сразу же направилась в регистратуру.

– Простите, а где я могу увидеть Александра Филипповича Суслова? – обратилась я к сидящей за стеклом девушке.

– Он должен быть в своем кабинете, это на втором этаже, – пояснила та. – Там табличка – главный врач.

Я поблагодарила ее и стала подниматься на второй этаж, радуясь тому, что в медицинских учреждениях практически не задают вопросов, по какому поводу нужен тот или иной врач – почти все принимают за само собой разумеющееся, что перед ними потенциальный пациент. Только вот как объяснить свой интерес к Суслову ему самому, я пока не знала и надеялась определить это по ходу беседы.

На втором этаже меня, однако, ждало разочарование – дверь с табличкой «Главный врач» оказалась заперта. Мне ничего не оставалось делать, как присесть на один из стульев у стены и ждать.

Я просидела так минут двадцать, мимо туда-сюда проходили люди в белых халатах, однако мужчин среди них не было, и никто не отпирал нужную мне дверь. Наконец я увидела приближавшуюся из другого конца коридора пару.

Высокий, очень полный мужчина в очках, с белой шапочкой на голове, шел вперевалочку, что-то говоря идущей рядом с ним молодой девушке в голубом медицинском халате. Когда они приблизились, я услышала голос мужчины:

– Людочка, приготовьте мне, пожалуйста, кофе. Только покрепче, хорошо?

– Хорошо, Александр Филиппович, – ответила девушка и простучала каблуками по коридору.

Александр Филиппович принялся отпирать дверь кабинета, я встала и подошла к нему.

– Вы ко мне? – отдуваясь, спросил он, причмокивая пухлыми губами.

– Да, к вам, – кивнула я.

– Через минуточку заходите, хорошо? – раздувая и без того пышные щеки, попросил главный врач и, неуклюже пятясь и поворачиваясь, чтобы протиснуться в дверь, скрылся в кабинете.

Однако через минуточку в кабинет прошагала Людочка с чашкой горячего кофе, и Александр Филиппович, конфузливо улыбаясь и шутливо разводя толстыми руками, попросил меня, заглянувшую следом в кабинет, подождать еще пять минуточек. Когда они истекли, он наконец соблаговолил меня принять.

– Садитесь, пожалуйста, – сложив пухлые губки бантиком и сглатывая слюну, предложил он, показывая на стул напротив его стола.

Стол у Александра Филипповича был очень массивным, сам он сидел в кресле, тоже довольно большом, но и оно, кажется, с трудом выдерживало его крупное тело. У Суслова были маленькие, заплывшие жиром серые глазки, казавшиеся еще меньше из-за круглых очков, шапочку свою он снял, обнажив редеющие каштановые волосы, давно не стриженные и в беспорядке торчавшие на голове. Присмотревшись, я обнаружила, что лицо у него довольно молодое, седых волос абсолютно нет и что ему никак не больше тридцати восьми, хотя на первый взгляд можно дать все пятьдесят. Такое впечатление возникало в первую очередь из-за его избыточного веса. В результате этого он страдал одышкой и обладал тяжелой переваливающейся походкой, что здорово его старило. Он выглядел образцом добродетели и нравственности. Мысль о том, что этот добродушный и безобидный с виду гора-человек мог изнасиловать девушку, показалась мне абсолютно нереальной, и я уже подумала, что зря сюда пришла. Но раз уж пришла, то нужно задать соответствующие вопросы хотя бы для очистки совести.

– Слушаю, слушаю, – говорил Александр Филиппович как-то печально, возясь в кресле и пытаясь усесться поудобнее.

– Александр Филиппович, какая у вас машина? – в лоб спросила я.

Суслов удивленно захлопал ресничками, зашлепал губами и поднял на меня растерянный взгляд. Вид у него был как у ребенка, которому неожиданно, безо всякой на то причины сказали, что сейчас он пойдет в угол вместо того, чтобы смотреть телевизор.

– То есть как… То есть что значит какая… – закудахтал он.

– Ну, марка какая? И цвет? – продолжала уверенно спрашивать я.

– Ну… «Ланчия», – пожав плечами, как-то обиженно ответил Суслов. – А что? Что-то случилось с моей машиной? Или вы по поводу той аварии? Так там же все… так сказать… улажено. И претензий никто не предъявляет, я, так сказать, конфликт этот сразу замял, так что…

Суслов говорил очень быстро, шепелявя и отдуваясь при этом, что очень плохо отражалось на его дикции, и мне приходилось очень напрягать слух, чтобы понять, что говорит этот человек.

– Вы сегодня на ней? – спросила я.

– Да… – совсем растерялся главный врач. – А что такое, что происходит? Вы уж объясните мне, пожалуйста, а то знаете, как-то… так сказать… Неожиданно все.

«Значит, Пивоваров взял машину не у него», – ответила я себе хотя бы на один вопрос, а вслух сказала:

– Ничего страшного. Дело в том, что идет проверка людей, имеющих красный автомобиль «Ланчия». Вы просто один из этого списка, вот и все. Если вы не знаете за собой никаких грехов, бояться вам нечего. Верно?

– Простите, простите, – шепелявя, зачмокал губками Суслов. – А вы, собственно, кто? И что это, так сказать, за проверка, позвольте узнать? Вы из милиции?

– Нет, я из другого ведомства, – почти не соврала я, думая, что, если Александр Филиппович потребует у меня документы, придется признаться, что я всего лишь частное лицо. А это значит, что он запросто может выставить меня из кабинета и отказаться отвечать на вопросы. Такое со мной уже бывало. Но что еще можно было сделать в такой ситуации? Пользоваться липовыми документами сотрудника прокуратуры мне совсем не хотелось!

– Вы простите, я всегда рад оказать… так сказать… содействие, но… Я не знаю, чем, собственно, я могу помочь? Я вам, кажется, уже ответил?

– Да, ответили на первый вопрос, – согласилась я. – Но у меня тогда возникает следующий. Не можете ли вы припомнить, где вы были двадцать восьмого мая этого года?

Я заметила, как Суслов начал покрываться красными пятнами, пока постепенно не стал совсем пунцовым. Рот его стал еще более округлым и пухлым и горел на лице вишенкой.