Ужас на крыльях ночи - Дарья Донцова Страница 9

Дверь в коттедж Владыкиных оказалась закрыта, и я нажала на звонок, прикрепленный слева.

– На фига ты дверь, уходя, захлопнул? – спросил внутри девичий голос. – Принес? Только не говори, что не нашел! Сказала же: в сарае справа.

Тут же дверь распахнулась, и я увидела девушку лет семнадцати-восемнадцати, одетую в джинсы и светло-бежевый пуловер с темно-синими квадратами. Она испуганно шарахнулась в сторону, придушенно выдохнув:

– Вы кто?

– Ваша соседка, Виола Тараканова, – представилась я.

– Что вам надо? – не особенно любезно осведомилась девица.

– Вы, наверное, Олеся? – предположила я.

– И чего? – нахмурилась она.

– Леся, – произнес в этот момент за моей спиной слегка надтреснутый голос, – я принес отбеливатель. Извини, что долго, не сразу нашел.

Я обернулась и увидела высокого, слишком худого бледного парня в клетчатой рубашке и джинсах. Он держал в руке пластиковую бутыль с этикеткой «Чистота».

– Что вам надо? – грубо спросила Олеся, в упор глядя на меня.

– Недавно ко мне с просьбой вызвать «Скорую» прибежала Лариса. Я подумала, что вам нужна помощь, – объяснила я. – Наши дома стоят рядом, больше тут никого нет.

Девушка провела ладонью по лицу. Затем заговорила совсем иначе:

– Вы уж извините. У нас беда, Ирина Петровна умерла совершенно внезапно, я очень испугалась, а когда нервничаю, становлюсь хамкой. Лариса вообще-то хорошая, но… немного странная. У нее инсульт был, теперь она мыслит как дитя.

– Крови много было, – неожиданно добавил Никита, – огромная лужа. Жуть! Лара сказала, что пятна отбеливатель уберет, вот я и пошел за ним.

– Ступай в дом, – устало произнесла сестра.

Парень бочком проскользнул мимо меня и исчез в коридоре.

– Спасибо вам, – сказала Олеся, – но нам лучше побыть без посторонних.

– Да, конечно, – кивнула я. И вынула из кармана зажигалку. – Кажется, эту вещицу потерял кто-то из членов вашей семьи.

– Нет! – неожиданно испугалась девушка. – Ни у кого из наших такой нет и никогда не было! У нас никто не курит, это очень плохая привычка. Зажигалка не наша! Мы отношения к ней не имеем! Где вы ее взяли?

– Нашла в саду под окном моей гостиной, – уточнила я, – она лежала в кустах.

Олеся протянула руку.

– Ага, ясно. Отдайте ее мне, уберу подальше.

Но я сунула находку в карман брюк.

– Нет. Вещь не ваша. Зачем она вам? Извините за беспокойство.

Потом я развернулась и пошла по тропинке к своему коттеджу, спиной ощущая взгляд девушки.

Что ж, все понятно – Олеся тайком от матери курит. Она перепугалась, что Ирина узнает о ее дурной привычке, поэтому, услышав мой вопрос про зажигалку, тут же стала отрицать, что та принадлежит ей. Но уже через пару секунд девушка захотела забрать вещицу, а я из чистой вредности ее не отдала. Как огниво оказалось под моим окном? Ну, я известная личность, меня показывают по телевизору. Девушка читает мои детективы, узнала меня и из любопытства решила подсмотреть-подслушать, как я живу. Олеся присела под открытым окном гостиной и – получила на голову порцию кофе. Зажигалка ерунда. Но что случилось с Ириной Петровной?

Следующие два часа я упорно пыталась работать. С трудом выдавила из себя полторы страницы, отбросила ручку и позвонила Ивану Николаевичу.

– Виола, дорогая! Так приятно слышать ваш голос! – обрадовался Зарецкий. И тут же встревожился: – Что-то случилось? Обычно вы в этот час творите и не любите, если кто-то вас отвлекает. Заболели? Нужен врач?

– Я совершенно здорова, – успокоила я издателя. – Помнится, на вашем дне рождения был Андрей Платонов…

– Да, да, – оживился Зарецкий, – он мой старый друг, мы общаемся с детства. Андрей учился на юридическом, сейчас занимает высокий пост, руководит особым отделом. А что произошло? Почему вы о нем вспомнили?

– Пару часов назад умерла Ирина Петровна, дочь Антонины Тарасовны, – пояснила я.

– Да, неприятно… – протянул Зарецкий. – Давайте я приеду в Павлиново?

– Нет, спасибо, – отклонила я любезное предложение. – Мне просто хочется узнать, почему она скончалась. Незадолго до вашего с пиарщиками визита я слышала, как соседка громко кричала на мужа. Владыкина категорически не походила на больную.

Иван Николаевич не проявил беспокойства.

– Увы, так порой случается: сейчас ты жив, а через десять минут тебя нет. Тромб оторвался, аневризма лопнула, инсульт случился. Да что я вам, автору детективных романов, рассказываю? Сами лучше меня знаете.

– Никита, сын Ирины, сказал, что в комнате было много крови, – пробормотала я. – Увидела парня, когда тот притащил из сарая бутылку с отбеливателем. Похоже, они с сестрой решили привести дом в порядок. И ко мне заходил местный полицейский Федор Леонов, расспрашивал, что да как.

– Виола, дорогая, вы имеете отношения к случившемуся? – снова занервничал Зарецкий.

Я рассказала Ивану Николаевичу про визит Ларисы.

– Пока ничего особенного не наблюдается, – успокоился издатель. – Возможно, Лариса психическая больная, но тихая, не опасная. Она перепугалась, увидев тело Ирины, не поняла, что та скончалась, помчалась за подмогой…

– Откуда в комнате лужа крови? – перебила его я. – И зачем Леонов устроил мне допрос? Начал выяснять, где я прописана, кто я по профессии, нет ли у меня мужа-детей.

– Вы же позвонили в «Скорую», – попытался оправдать полицейского Зарецкий.

Я не сдала позиций:

– Вообще-то с диспетчером разговаривала Светлана. И какая разница Леонову, замужем я или нет? Я не хамила работнику «Скорой помощи», вызов не был ложным, просто помогла соседке. Но Федор, похоже, с удовольствием взял бы у меня анализ ДНК.

– Что?! – возмутился Зарецкий. – Да как он посмел, мерзавец! Ну ничего, мало ему не покажется!

Я попыталась остановить разозленного олигарха:

– Иван Николаевич, это шутка, про ДНК речи не было.

Но из трубки уже неслись частые гудки.

Следующие четверть часа я никак не могла соединиться с Зарецким – тот буквально повис на проводе. В конце концов я решила пойти выпить чаю, спустилась на первый этаж, и тут сотовый отчаянно запищал.

– Виола, дорогая, вы можете сейчас побеседовать с Андреем Платоновым? – спросил Зарецкий.

Я обрадовалась.

– С удовольствием.

И сразу услышала мягкий тенор:

– Добрый день, Виола… э… Леопардовна.

– Ленинидовна, – раздался вдалеке голос Зарецкого. – Безобразие, какой ты невнимательный, Андрей, перепутал имя отца нашей великой писательницы!