Живые не любят умирать - Маргарита Малинина Страница 9

Пользуясь тем, что Андрей сидел рядом со мной, я приблизилась к его уху и спросила:

– Почему Илья назвал Инну Михайловну няней?

Серов, также шепотом, ответил:

– Потому что она наша няня. Пока родители налаживали бизнес, их почти никогда не было дома, она сидела с нами, когда мы были маленькими. Ну, правда, Илья уже был подростком. Когда мы выросли, она осталась жить с нами и по праву считается членом семьи.

– Сколько она с вами живет?

– Э-э-э… Дай вспомнить…

– Пятнадцать лет, – в полный голос подсказала «член семьи».

«Она не то что не больна тугоухостью, а вообще имеет отменный слух для своих-то лет!» – вынуждена была констатировать я. Мысленно, конечно.

– А Андрюшка – весь в отца! – с гордостью сообщил нам Вячеслав Тихонович совершенно не в тему. Впрочем, когда собирается компания, отследить все диалоги невозможно, так что очень может быть, что он как раз таки поддержал начатый кем-то разговор.

Сидящие за столом осторожно, по возможности незаметно для Серова перевели взгляд с красавца сына, высокого, стройного и подтянутого брюнета, на колобка отца. Чтобы Дрюше «быть в отца», ему необходимо обзавестись поросячьей лысиной, укоротить себе ноги и чуточку прибавить в весе. Центнера два, не больше.

– А Илья-то на вас ну совершенно не похож, – проблеяла Ольга, кокетливо поправила волосы и подмигнула среднему Серову. Ради справедливости стоило сказать, что комплекция Ильи как раз была ближе к отцовской.

– Да, – согласился Тихонович. – Илья пошел в деда, отца моего. Я-то в мать свою уродился, а он, значит, – в Тихона. Страшный был человек, скажу я вам!

– Ты деда не тронь! – стукнул Илья по столу, как делал довольно часто, а Оля закатила глазки к потолку и ахнула, дескать, какой мужчина.

Но отец проигнорировал резкость сына и, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Старшой мой любил деда, ой, любил! Больше, чем отца родного. – Илья это заявление оспаривать не стал, что без слов говорило о правдивости высказывания. – Буквально боготворил этого Тихона, во всем его слушал! А отца моего боялись, ох, боялись, все Медведково в страхе держал. Да и семья его побаивалась, включая меня самого.

– Па, хватит, – попросил, сморщившись, Дрюша. – Ну сколько можно про деда?..

– А младшо́й мой отца, конечно, больше любит. Да и сам я его больше всех люблю! – Совсем неожиданно для всех Вячеслав Тихонович чмокнул Андрея в лоб, перегнувшись через весь стол и уронив при этом несколько чашек и сахарницу.

Илья, будучи не в силах выдерживать более дурашливость папаши, отвернулся. Больше его лица я за завтраком не видела.

– Давно дед Тихон умер? – включилась в разговор вежливая Лена.

– Двенадцать лет назад. Восемьдесят семь лет чертяга прожил, – ответил дядя Слава и засмеялся. Выражения лица Ильи нам видеть не довелось, но, думается, он был не в восторге. – Наконец село смогло вздохнуть спокойно. Илюхе шестнадцать было, переживал страшно. Чего не скажешь обо мне. – И опять захохотал, а я всерьез задумалась об обществе, в которое попала. Илья обожал деда и, похоже, недолюбливает отца. Сам отец вообще примечательная личность: папу своего ненавидел и боялся, младшего сына любит куда больше старшего только потому, что последний похож характером на его отца. То есть на отца своего отца. Короче, на Тихона. Да-а, очень хотелось бы взглянуть на их маму, жаль, она отдыхает сейчас на островах. С тем, что Ольга странная, мы разобрались еще раньше, к тому же она активно клеится к похожему на своего деда Илье. Инна Михайловна вообще какая-то колдунья, читает заклинания, насылает кошмары, хохочет. В довершение ко всему исчезла служанка.

Только я вспомнила о пропавшей горничной, как в столовую вошла, предварительно постучав, повариха Нина.

– Вячеслав Тихонович, вызывать полицию или подождать? Аля в истерике бьется, боится в село за продуктами ходить.

– Ну, Щавелев, что скажешь? – обратился к надутому адвокату Вячеслав Тихонович. Господи, хоть имя-то у него есть, у этого Щавелева?

– Когда ее видели в последний раз? – спросил адвокат деловито, простив всех и сразу, так как почувствовал, что в нем нуждаются.

– Около трех дня вчера, – ответила Нина.

– Раньше чем через два дня и соваться не стоит.

Кстати, Щавелев в своей необычности и странности остальным нисколько не уступает, раз позволяет так с собой обращаться. И все им помыкают, и все «тыкают», а Илья больше всех, хоть и моложе на десяток с лишним лет. Что это за обращение такое – Щавелев? К солидным мужчинам в возрасте обращаются, как правило, по имени-отчеству, по фамилии же, по-моему, лишь одноклассники величают друг друга, да и то класса до восьмого. А если нужно будет что-нибудь у него спросить, как я начну: «А не скажете ли, Щавелев?..» Я так не смогу. Будем уповать на то, что разговаривать с ним мне никогда не придется.