Убийство в частной клинике - Найо Марш Страница 9

— Господи, а с девушкой что случилось? — встревожился Томс.

Филиппс пересек операционную и посмотрел на нее.

— В обмороке, — проговорил он под маской, снял испачканные кровью перчатки, отбросил в сторону и опустился рядом с Джейн на колени.

Сестра Мэриголд, кудахтая как возмущенная наседка, позвонила в колокольчик. Бэнкс помогла Томсу накрыть больного и переложить на каталку. Робертс даже не поднял головы и, склонившись над О’Каллаганом, сосредоточенно наблюдал за его состоянием. Вошли две медсестры.

— Сестра Харден упала в обморок, — сообщила Мэриголд.

Они подняли Джейн. Та открыла глаза и посмотрела на них мутным взглядом. Обхватив Джейн с обеих сторон, сестры вывели ее из операционной.

Больного тоже увезли. Филиппс вышел мыться, вслед за ним последовал Томс.

— Итак, сэр, — весело начал ассистент, — похоже, нарушен обычный ход времен. Как правило, в нашей компании самый свирепый — вы. Но сегодня вели себя как голубок, а бедную девчушку отшлепал я. И жалею об этом. Может, ей нездоровилось во время операции?

— Вероятно. — Филиппс открыл кран.

— Раскаиваюсь. Она приятная девушка и хорошая медсестра. Внимательная. Интересно, она обручена?

— Нет.

— Неужели?

Томс помолчал, не выпуская из рук полотенце, и с любопытством посмотрел на хирурга. Сэр Джон невозмутимо и методично мыл руки.

— Незавидное занятие — оперировать друзей, — помолчав, продолжил Томс. — Тем более такого известного друга. В нашей стране достаточно радикально настроенных господ, которые нисколько бы не опечалились, если бы О’Каллаган безвременно ушел из жизни. Я заметил, сэр, вы немного волновались. Никогда раньше не случалось, чтобы у вас дрожали руки.

— Дорогой Томс, с моими руками все в порядке.

— О, простите.

— Вам не за что извиняться. — Сэр Джон снял халат и шапочку и, расчесав волосы, внезапно добавил: — Вы правы: я оперировал без удовольствия.

Томс добродушно усмехнулся и с сочувствием посмотрел на хирурга.

Открылась дверь, и вошел доктор Робертс.

— Я хотел сообщить, сэр Джон, — начал он. — Состояние больного вызывает опасение. Инъекция камфары немного исправила ситуацию, однако пульс по-прежнему неудовлетворительный. — Анестезиолог беспокойно переводил взгляд с одного хирурга на другого и протирал очки. — Признаюсь, я обеспокоен. Тем более что случай такой ответственный.

— Все случаи ответственны, — заметил Филиппс.

— Разумеется, сэр Джон. Наверное, я волнуюсь, оттого что наш пациент настолько знаменит.

— Вы, Робертс, шпарите прямо по своим книгам! — рассмеялся Томс.

Анестезиолог с сомнением посмотрел на коротышку.

— И тем не менее я встревожен.

— Сейчас зайду посмотрю, — произнес Филиппс. — Разделяю ваше волнение. Томс, пойдемте с нами.

— Одну минуту, сэр.

— В его состоянии наблюдается нечто такое, что не вполне ожидалось, — объяснил Робертс и стал перечислять детали.

Хирург внимательно слушал. Томс довольно оглядывал себя в зеркале.

— Я готов. — Он повернулся к Робертсу и весело заметил: — Какой у вас чудной старый стетоскоп!

Тот с гордостью посмотрел на трубку — старомодный инструмент с прямой рукояткой, отмеченный насечками через каждую четверть окружности.

— Не променяю на самый новейший и лучший, какой имеется в продаже, мистер Томс.

— Знаете, похож на те старинные счетные палочки, на которых насечки означали долги. Для чего служат эти бороздки?

Робертс, смутившись, поднял голову и неодобрительно посмотрел на хирурга.

— Боюсь, вы сочтете меня слишком тщеславным.

— Ладно вам, колитесь, — не унимался Томс. — Что вы на нем считаете: количество загубленных душ или пациентов из миллионеров?

— О нет. Хотя, в сущности, он действительно счетная палочка. Здесь отмечено число больных серьезными сердечными недугами, которым я успешно сделал анестезию.

Томс разразился хохотом, и Робертс покраснел как школьник.

— Вы готовы? — холодно осведомился Филиппс.

Все трое вышли.

В операционной старшая сестра Мэриголд, сестра Бэнкс и еще одна сестра, явившаяся к ним на подмену, убирали помещение и готовились к очередной операции — бронхоскопии, которую должен был выполнить специалист по гортани.

— Две срочные операции за один вечер, — со значительным видом заметила старшая сестра. — На нас большой спрос. Сколько времени?

— Шесть тридцать пять, — ответила Бэнкс.

— Что приключилось с Харден? — спросила та, что явилась на подмогу.

— Понятия не имею, — отрезала Мэриголд.

— Зато я имею, — мрачно вставила Бэнкс.

Старшая сестра бросила на нее взгляд, в котором любопытство боролось с чувством собственного достоинства. Достоинство победило. Зато «подмена» подобной ущербностью не страдала.

— Колись, Бэнкс, — оживилась она. — Почему Харден упала в обморок?

— Потому что знала больного.

— Что? Знала Дерека О’Каллагана? Харден?

— Именно. Их родители жили по соседству в Дорсете. — Бэнкс попыталась изобразить выговор, с каким, в ее представлении, изъясняются богатые землевладельцы: — Ты что, не знала?

Старшая сестра напустила на себя чопорный вид.

— Медсестра Харден происходит из очень хорошей семьи, — наставительно объяснила она посланной на помощь.

— Прямо жуть берет, какой хорошей, — зло рассмеялась Бэнкс. — Так вот, наша Джейн знала этого О’Каллагана. Месяц назад я сказала, что он самый беспринципный из всех тори, а она и не подумала поддержать меня. А потом рассказала…

— Спасибо, сестра Бэнкс! — оборвала ее Мэриголд. — Довольно. Операционная не место для политических дискуссий. У нас, кажется, все готово, и мне необходимо перемолвиться словом с врачом. — И она энергичным шагом удалилась.

— Ты смелая, Бэнкс, — заметила «подмена». — Так отзываться о сэре Дереке! На фотографиях он очень даже ничего.

— Полагаешь, если у него физиономия, как у Конрада Фейдта, то он подходит на роль народного лидера и может заниматься законотворчеством? Типичная буржуазная невежественность и глупость. Ну ничего: судя по всему, он последний из подобных особей и уйдет первым, когда наступит рассвет.

— Ты о чем?

— Знаю, о чем говорю.

— А я ничего не поняла. Какой рассвет?

— Рассвет дня пролетариата.

— Что за штука? Ты только не злись, Бэнкс. Я правда хочу знать.

— Скоро узнаешь, — отрезала сестра.