Покойная жена бывшего мужа - Ирина Комарова Страница 9

У Гошки, в отличие от меня, никаких неприятных ассоциаций не возникло.

– Вот и хорошо! – жизнерадостно объявил он. – Значит, у вас беспристрастный взгляд. А знаете, Анечка, вы ведь действительно можете нам помочь. Мы с Елизаветой Петровной только познакомились, а вы работаете вместе уже сколько?..

– Около четырех лет. – Аня сделала большой глоток кофе и отправила в рот крохотный кусочек миндального пирожного. Очень, кстати, разумно: кофе было много, а пирожные оказались маленькими. Не пирожные, а так, печеньица – каждое можно целиком за щеку сунуть. Но вкусны-ы-е! Действительно, самые лучшие в городе. Впрочем, я отвлеклась.

– За четыре года о человеке многое узнать можно.

– Только не о Елизавете Петровне, – поджала губы Аня. – Она не любит пустой болтовни, и мы общаемся исключительно по рабочим вопросам.

– Но ведь общаетесь же. Скажите, вам Елизавета Петровна как начальник нравится? Легко с ней работать?

– Работать, – выразительно повторила Аня, – легко. Вот бездельникам, им тяжело приходится. Елизавета Петровна человек дисциплинированный и от других порядка требует. А если кто обещает и не выполняет или опаздывает повсюду, тогда, конечно, она с работы выгонит, как бы ее ни просили.

– Что, были такие случаи? – сразу насторожился Гошка.

– А вы как думаете? В прошлом году Гришу Арефьева уволила. Кстати, это не так просто было, за него многие заступались, но Елизавета Петровна сумела на своем настоять.

И за что она этого Гришу уволила?

– За дело, разумеется. Точнее, за безделье. – Аня еле заметно улыбнулась. – Ему вообще ничего нельзя было поручить, даже письмо заказное отправить! «Да-да-да, считайте, что все уже сделано!» – передразнила она. – А сам побежит по своим делам и все забудет или, того хуже, перепутает. Ну и зачем держать такого, скажите, пожалуйста? Он, конечно, очень славный, с ним весело всегда было, но как от работника – только суета и неразбериха. Я вздохнула свободно, когда его уволили…

Аня внезапно замолчала, только сейчас обратив внимание на блокнот в моих руках.

– Вы что, и про Гришу записываете? Зачем? Он к вашему делу уж точно никакого отношения не имеет.

– Если не имеет, то мы его и не побеспокоим, – пообещал Гоша. – Но вы себе не представляете, Аня, как часто человек, казалось бы никакого отношения к проблемам нашего клиента не имеющий, как раз и является первопричиной этих проблем!

– Но Гриша действительно ни при чем. – Аня явно жалела, что упомянула бывшего сослуживца. – Он, конечно, сердился, когда его уволили, наговорил всякого и Елизавете Петровне нахамил, но это он от расстройства, только в первый момент! А потом Гриша даже благодарить ее приходил. Он сейчас такую хорошую работу нашел, представителем по связям с общественностью в совместной фирме, российско-итальянской, там и деньги, и поездки заграничные – с нашей жизнью не сравнить! Он Елизавете Петровне духи подарил французские и коробку конфет из дьюти-фри… Нет, Гриша не мог ей ничего плохого сделать, это точно! Тогда уж лучше Васнецова поищите, Алексея Дмитриевича! Он, правда, по собственному ушел, без скандала, но я-то знаю, чье это было желание! – Судя по всему, Алексей Дмитриевич Васнецов не пользовался симпатией секретарши. – Елизавета Петровна поймала его на махинациях с фондом и сказала, что, если он сам не уволится, она в прокуратуру заявление напишет.

– Что за фонд? – быстро спросил Гоша.

– И что за махинации? – уточнила я.

Аня несколько секунд молчала, потом неохотно ответила:

Я не знаю всех подробностей. Алексей Дмитриевич принимал участие в работе какого-то фонда помощи пенсионерам. Там собирались деньги от благотворителей, и из бюджета губернского тоже немного перечисляли. Ну, сами понимаете, чтобы получить материальную помощь, пенсионерам нужно было документы собрать: в смысле, если деньги на лечение нужны – то справку от врача, если на установку телефона – то бумаги из телефонной компании. Хотя никто эти документы не проверял, разве что уж совсем наглую липу отсеивали. И естественно, ничего не хранили – кому она нужна, эта макулатура. Вот Васнецов и договорился с одной женщиной из этого фонда. Алексей Дмитриевич находил пенсионеров, таких, не слишком щепетильных, которым тысяча рублей лишней не будет.

– Тысяча рублей никому лишней не будет, – заметил Гоша. – Я так понимаю, что с пенсионерами, желающими в афере поучаствовать, проблем не было?

– Никаких. Алексей Дмитриевич выглядит очень солидно и тоже человек немолодой – он с пенсионерами быстро договаривался. Составлял им бумаги соответствующие и направлял в фонд, к той женщине. Она принимала документы, и в течение недели пенсионер получал пять тысяч. Тысячу забирал себе, а остальное отдавал Алексею Дмитриевичу.

– Нагло, – оценил Гошка. – А почему Елизавета Петровна так мягко с ним поступила? Даже уволиться позволила по собственному желанию?

– Там же все на пенсионерах было завязано. – Сочувствие, прозвучавшее в голосе Ани, было гораздо уместнее и симпатичнее того равнодушного тона, которого она придерживалась в первые минуты знакомства. Вообще, вне стен областной администрации ее лицо и манеры быстро смягчались, из неприступно-секретарских становились обыкновенными, вполне человеческими. – Те, что материальную помощь получали, они, конечно, не имели на это права, – продолжала девушка. – Но и миллионеров среди них не было. Люди ведь эти деньги не на водку тратили – на лекарства, на вещи зимние… Если против Алексея Дмитриевича дело заводить, их всех надо тоже в суд тащить как участников махинации. Да и огласка – Елизавета Петровна не хотела, чтобы ее сотрудник в громком уголовном деле одним из главных действующих лиц оказался. А дело громким получилось бы, не сомневайтесь. У нашего губернатора врагов хватает. Пресса такой вой подняла бы – сотрудник областной администрации уличен в финансовых махинациях с деньгами для неимущих пенсионеров! А кто, интересно, создал ему для этого все условия, не сам ли наш губернатор? А с кем, интересно, этот жулик делился, не с самим ли губернатором? Им же лишь бы грязи намутить побольше, никому ведь не придет в голову просто посчитать: Алексей Дмитриевич с этой женщиной из фонда за месяц не больше двух-трех человек оформляли, не так уж много денег в том фонде. Даже если бы они половину денег высоким покровителям отдавали, сколько это получается? Шесть тысяч рублей в месяц? И что, с такой мелочовкой соваться к губернатору?

– Шесть тысяч – это очень неплохие деньги, – не согласилась я. – Тем более если их платят просто так.

– Разве что для школьного учителя, – презрительно дернула плечом Аня и взяла с блюдечка остаток миндального пирожного.

Я сделала глубокий вдох. Вот, пожалуйста, реформа народного образования в действии! И вот оно, место школьного учителя, в нынешней системе ценностей! Кто такая эта Аня? Всего лишь секретарша при чиновнице областного масштаба, но даже она позволяет себе свысока относиться к людям нужнейшей и благороднейшей профессии! К людям, которые, невзирая на административный пресс и смешные зарплаты, продолжают учить и воспитывать детей, а значит – формировать будущее страны! Ничего, сейчас я прочищу ей мозги, сейчас я выдам краткий курс истории нашей Родины с указанием места в этой истории работников народного образования!