Прощение славянки - Фридрих Незнанский Страница 9

Володя Рубцов сидел в машине у подъезда шефа и ждал, когда он наконец соизволит спуститься. Что-то в этот раз шеф не спешил. А ведь сам вчера предупредил, чтобы Володя за ним приехал вовремя, не опаздывал. Хотя Рубцов и так всегда приезжал минута в минуту. Но шеф любил поворчать, хотя мужик он ничего, добрый. Шофер еще раз удивленно посмотрел на часы. Запаздывал Игорь Вячеславович уже на пятнадцать минут. Случай небывалый. Володя набрал на сотовом телефоне номер шефа. Короткие гудки. Ну ладно, наверное, переговоры какие-то ведет.

Рубцов включил магнитолу и стал слушать городские новости. Но ничего нового диктор не сообщил, а то, что Рубцов услышал, он и так знал. Диктор местной радиостанции торжественным голосом оповещал радиослушателей о том, что на рождественской службе в соборе Святого Георгия присутствовал, как обычно, мэр города Нефтегорска Груздев Игорь Вячеславович. Но в этот раз без супруги. Ясно, что без супруги, подумал Володя. Поскольку она с дочерью отдыхает в санатории в городе Сочи, где, как известно, темные ночи. Лично он в зимнее время не потащился бы отдыхать в Сочи, потому как больше всего в жизни любил импортные теплые моря. Например, близ турецких берегов. Правда, на халяву можно было бы прошвырнуться в Сочи и зимой, дня на два, не больше. Отоспаться в фешенебельной гостинице или в том же санатории мэрии Нефтегорска, где сейчас проводит рождественские каникулы Регина Васильевна Груздева со своей дражайшей дочуркой Ренатой. Врединой, каких мало. В магнитоле запикали часы. Шеф задерживался уже на тридцать минут. И это уже вовсе вопиющее безобразие. А в телефоне опять короткие гудки. Придется вылезать из машины на мороз и топать к подъезду. Хорошо, дворники знают, кто живет в этом доме, снег всегда расчищают вовремя, сколько бы его ни навалило. Рубцов вылез из машины и машинально взглянул на окна шефа на четвертом этаже. «Мать честная! Это что же такое?» – Его прошиб пот. На серых стенах вокруг окон квартиры Груздева он углядел следы черной копоти, стекла и вовсе отсутствовали, обгорелые рамы торчали безобразными скелетами в провале окон. Он остолбенел, поскольку не знал, куда бросаться. То ли бежать в подъезд, то ли звонить в милицию. Пожарную вызывать поздно, они уже здесь побывали. Только теперь он обратил внимание на множество следов от протекторов больших колес во дворе, на свежем снегу. То есть снег лежал со вчерашней ночи, утром день был ясный. Пока мысли вихрем носились в его обалдевшей голове, дверь подъезда распахнулась и вышла молодая женщина, которую тянул на поводке здоровенный кобель какой-то породистой масти. Рубцов собак не любил и в их породах не разбирался. Он бросился наперерез женщине, и пес метнулся к нему, чуть не сбив с ног хозяйку.

– Стоять, Каро! – крикнула она и натянула поводок.

– Что у вас тут случилось? – Рубцов вовремя затормозил, а то чуть было не поскользнулся на ледяной корке, покрывающей снег. Он посмотрел под ноги и понял: наледь образовалась, когда тушили пожар.

– Ой, вы же водитель Груздева! – узнала его женщина. – А у нас тут такое было! У него ночью газ вспыхнул, пожар начался. Хорошо, соседи не спали, услышали хлопки, треск, как при пожаре бывает, потом дым из квартиры просочился в подъезд. Сразу вызвали пожарную команду…

– А что же с Игорем Вячеславовичем? – Володя бесцеремонно перебил ее, удивляясь бестолковому рассказу. Какие, на хрен, хлопки и треск, когда в квартире человек находился?

– А он задохнулся. Наверное, отравился угарным газом. Когда пожарная приехала, милиция тоже сразу же прикатила, двери взломали, там все горело вовсю. Но пылала в основном кухня. А он в столовой был. Уже мертвый.

Женщина рассказывала о гибели соседа и пожаре в его квартире таким обыденным тоном, как будто не видела в этом ничего особенного. Рубцов потрясенно слушал и не мог поверить. Вчера шеф отпустил его домой после того, как он привез его в храм на службу, и велел прихватить охранника, чтобы и его доставить домой. Шеф и на сегодня отпустил охранника. Он вообще как-то наплевательски относился к своей безопасности. Считал, что Володя, здоровый, крепкий парень, бывший летчик, и сам сможет, в случае чего, защитить его. И хотя по правилам охранник Михаил должен был сопровождать мэра постоянно, Груздев соблюдал эти правила только тогда, когда они выезжали в представительские места. Значит, из квартиры ночью шефа увезли, а водителя, естественно, оповестить было некому. Кто станет вспоминать о нем?

Женщина ушла, вернее, ее утащил пес, а Володя поехал в мэрию – надо же было что-то делать. Хоть узнать, где теперь находится шеф, в каком морге?.. Елки-палки, и жену его, наверное, придется встречать Рубцову. Возможно, ей уже сообщили. Бедная Регина Васильевна. И Рената в двенадцать лет без отца осталась. Вот несчастье-то!..

Пришибленный этими событиями, Рубцов продвигался среди машин, не замечая ничего вокруг. Радиостанция передавала какую-то развеселую музыку, видимо, не было еще команды информировать радиослушателей о трагической смерти мэра города.

Прокурор города Нефтегорска Виталий Иванович Соломонов пребывал в состоянии крайней растерянности. Но все, кто его знал, не могли бы даже заподозрить, насколько ему сейчас худо. На вчерашней встрече со следственной группой, которая занималась делом погибшего мэра, он был, как обычно, собран и деловит. Вопросы задавал обычным командным голосом, комментировал ответы довольно язвительным тоном, и его заместитель Олег Дмитриевич Севастьянов заметно нервничал. Он считал, что следственная группа занималась своим делом профессионально, и накануне сам одобрил все их действия. Но Виталий Иванович, похоже, считал иначе.

– Так говорите, отравился угарным газом? И это Груздев, человек чрезвычайно предусмотрительный и осторожный! Сдается мне, не там роете, ребята. Что мне ваше заключение экспертизы? Читал я его, читал! Нужно смотреть глубже. Думайте, думайте, кому было выгодно, чтобы все решили, что человек угорел от элементарного бытового газа? Но учтите, смерть пятого мэра города за короткий период – это такое возмутительное совпадение, что дураку ясно: Груздев погиб не случайно.

Соломонов распекал подчиненных, а сам в тоске думал, что дело сложное, и хоть лягут они все вместе костьми, включая и его, Соломонова, на данном этапе дело – полный висяк. И так всем ясно, без его язвительного замечания, что не бывает таких фатальных совпадений, которые свели в могилу пятерых градоначальников подряд. И хрен знает, что делать. Он сидел в своем кабинете, уронив голову на руки, и напряженно думал. Видеть никого не хотелось, и секретарь Нина Павловна всем говорила, что прокурор очень занят. Очень. Посему просьба не беспокоить ни под каким видом. Посетители понимающе откланивались.

Самое обидное, что ни одна мудрая мысль так и не посетила далеко не глупую голову прокурора. Наоборот, чем дальше, тем больше зрело в нем желание свалить тяжкий крест на кого-нибудь другого. Кто был бы повыше его рангом. Предполагается, что, чем выше ранг, тем человек умнее… Хотя понятно, не всегда так бывает. Но все те, с «высоким рангом», хотят так думать и убеждают в этом других. И все-таки одна умная мысль у него наконец пробилась. Чем черт не шутит… Отчаянное положение придало ему храбрости, и он стал набирать код Москвы. Заместитель генпрокурора по следствию Константин Дмитриевич Меркулов умел слушать, задавать правильные вопросы и сохранять спокойствие. Ни тени чванливости, ни намека на свое положение. Соломонов почувствовал себя увереннее и лишний раз убедился, что человек, действительно занимающий высокое положение, ведет себя всегда просто и доступно. Ему уже не надо утверждаться.