Когда он проснется - Фридрих Незнанский Страница 9

– Ну куда же вы в такое время? Сейчас уже поздно, темно. Отсюда доехать до города никак нельзя. Заблудиться можно. Поэтому вы у нас останетесь. Не бойтесь, ничего с вами такого не случится.

Я было заспорила, но потом поняла, что меня отсюдова не выпустят. Пришлось смириться. Мы с ним еще немного посидели в креслах, поболтали о том о сем. Он все про меня выспрашивал, что да как. А у меня биография короткая, ничего интересного. А про себя рассказал, что вроде бизнесмен. А еще выпивкой угощал, только я не пила. Так, пару глотков сделала, и все. Я к этому делу устойчивая.

Потом повели меня на второй этаж в спальню. Елки-палки! Кровать – что твой боксерский ринг! И балдахин шелковый! А на одеяле ночная рубашка лежит. Не рубашка, а так, название одно, из тюлевой занавески, видно, сшили. Прозрачная, одним словом. Я как ее увидела, так у меня снова холодок по спине пробежал. Не к добру, думаю, все это.

Так оно и вышло.

Я, понятное дело, на себя эту рубашку напяливать не стала, только джинсы и носки сняла – и в постель. Свет тушить тоже не стала. И правильно сделала, потому что, только я засыпать стала, этот Владимир Максимович в комнату вошел без стука и шмыг ко мне. Сам в халате шелковом, одеколоном надушился, а я мужские одеколоны терпеть не могу. Воротит меня от них.

Подошел, главное, и на одеяло сел. И смотрит так на меня, будто я ему пять карбованцев должна.

– А чего же ты рубашку не надела? – спрашивает.

Я ему ответила что-то типа того, что не привыкла в занавесках спать. Он осклабился неприятно так и начинает мне гнать, дескать, я такая красивая и распрекрасная, и глаза красивые, и волосы красивые, и пятки, и жопа. Я этот его треп послушала-послушала и вежливо так говорю, что спать хочу. А он за руку берет и гладит молча. Ну, думаю, пусть погладит, от меня не отвалится. А он все выше, глядь – под одеяло залез. Я отодвигаюсь – он за мной. Короче, лезет ко мне вовсю. И при этом говорит не переставая, как заведенный. Я пытаюсь его урезонить – говорю, не хочу я, не нравится он мне и вообще. Он лезет и лезет. В конце концов я его по руке ударила. Это ему очень понравилось, говорит, люблю строптивых девственниц. Это меня удивило, откуда ему известно, что я девственница? По моему виду этого не скажешь, правда? Ну я его так прямо и спрашиваю: откуда вам известны подробности моей физиологии? А он смеется и говорит, что братец мой, Петюня, ему рассказал. И вообще, что я у него теперь вроде как заложница. В качестве оплаты за долги, которые ему вроде бы мой Петя должен. Прикиньте? Этот козел задолжал, а я отвечай? Я спрашиваю: и долго я тут у вас кантоваться буду? Он смеется, долго, говорит.

Ну нет, думаю, этот номер у вас не пройдет.

А Владимир Максимович уже в трусы ко мне залез. И халат свой скинул, видимо, чтобы я его хрен распрекрасный увидела и растаяла. И под нос бормочет, что все равно мне отсюда никуда не уйти. Ну не уйти, думаю, это ладно. Но с тобой, пидором, я справлюсь. Беру его за руку, дергаю на себя, заворачиваю за спину и нажимаю. Он заорал благим матом. Что-то хрустнуло… Вы меня поймите, я такая злая была. Ну вот ему руку и сломала. Ну, может, не сломала, может, просто вывихнула. Спасибо подружкам бердичевским, которые меня разным приемам научили и железки тягать заставляли.

Тут вбегает куча охранников и за руки меня хватает. Владимир Максимович орет от боли, но ребятам своим говорит, чтобы меня не трогали. Что, дескать, пригожусь им еще. В общем, увели его, я посидела-посидела, а потом и спать легла.

Утром меня будят охранники. Я одеваюсь и иду за ними. В гостиной сидит Владимир Максимович, на руке у него повязка. Злой весь как черт. Я, говорит, с тобой разбираться не буду, но накажу так, что ты всю жизнь свою несчастную помнить будешь. Я спрашиваю, где Петюня. Он смеется мерзко и отвечает, чтобы я про брата своего забыла уже. Потому как для меня теперь начинается новая жизнь. Охранникам подмигивает, они с меня одежду сдирают. Потом на колени ставят и к хозяину подводят. А в уши спички вставляют. Укусишь, говорят, мы по спичкам хлопнем, и на всю жизнь глухой останешься. Ну о том, что дальше было, вспоминать противно. Я и не буду.

А потом меня запихнули в какую-то машину и увезли в город.

Что вы говорите? Да нет, я не запомнила, где этот дом находится. Когда мы туда ехали, уже совсем стемнело, а обратно – мне не до разглядывания вывесок было. Забор помню высокий… дом большой, ну и все.

Да, повезли они меня в город. Высадили у какого-то дома, на лифте мы поднялись, зашли в квартиру. Обстановочка так себе, дешевые ковры на стенах, мебель разнокалиберная, телевизор в углу с видиком. Куча кассет рядом, судя по обложкам порнуха сплошная. На диване и на стульях сидят широкомордые парнюги коротко стриженные. Судя по харям, бандиты. Как меня увидели – обрадовались.

– Это ты, что ли, людям руки ломаешь?

– Да, – отвечаю. Чего скрывать, раз они все уже знают?

– Ну и ну, – качает головой один из них, бугор видимо, то есть главный, – а по виду не скажешь. Худенькая, маленькая.

– Я еще не то могу, – небрежно так отвечаю. У самой, конечно, душа в пятки давно ушла от страха, но это даже как-то подстегнуло. Все равно терять нечего, думаю, так что лучше испуг не показывать.

Все засмеялись.

– Ну, как нам сказали, самого главного для бляди ты как раз и не умеешь.

– А я и не блядь.

Снова загоготали.

– Ничего. Все со временем приходит. Так что давай-ка шмотки свои скидывай. Целку твою мы потом с умом используем, а пока что…

Что мне оставалось делать? Против троих здоровенных мужиков, которые в секунду меня в порошок сотрут? Но не думайте, что я так сразу и смирилась. Я злобу затаила и стала ждать.

Короче говоря, это оказался подпольный публичный дом. В четырехкомнатной квартире жили пять девушек и трое бандитов. В двух комнатах устраивали оргии каждый день. Приходили разные мужики, мелкие бизнесмены скорее всего, развлекались. Девушки мне рассказали, что они здесь вроде пленниц. Их в этой квартире держат уже по нескольку месяцев, выводят, только если клиент просит на дом ему девушку привезти. Кормят всякими объедками, денег на руки не дают. Хотя от каждого клиента бандиты в среднем по сто баксов имеют. А каждая в день обслуживает по пять-шесть человек. Вот и подсчитайте. Барыши, конечно, огроменные.

А самое главное, что все девчонки оказались землячками моими. З родной батькивщины. И попали сюда примерно одинаково – позвали их в столицу будто бы на работу в фотомодельное агентство. Те, конечно, варежки разинули и за аферистами как овечки пошли. Ну а приехав сюда, поняли, что на самом деле это за «агентство». Но было уже поздно. Вот так и живут. Главное дело, бандиты сразу же паспорта у них отняли и спрятали. И пригрозили, что если сбегут, то их все равно на вокзале линейная милиция выловит. Что все менты у них в кармане. Насчет этого они не врали – сама видела, как люди в милицейской форме девок «навещали». Ну а чтобы совсем девчонки не рыпались, бандиты обещали, что через полгода отпустят и зарплату дадут. Ну а те, дуры, верили.