Русская семерка - Эдуард Тополь Страница 9

– Ну… потому… потому что…

Прости, Юрка, кореш мой единственный! Не смог я тебя тогда отговорить! А жаль! Не было у меня такого друга, как ты, не было и не будет! А сейчас надо выкручиваться – не ради тебя, тебе-то что, а ради себя. Надо, как в интернате, валить все в одну кучу, смешать, замутить, прикинуться дурачком контуженным!

– Потому что это предательство родины! – на едином дыхании выпалил Алексей и открыто посмотрел блондину в глаза.

Того, казалось, разочаровал этот ответ.

– Очень искренне сказал! Молодец! – насмешливо протянул он. – Но все-таки расскажи нам о нем подробнее. Вы же год воевали вместе. Что он был за парень? Любил, например, книжки читать? Как говорили древние философы: скажи мне, какие ты книги читаешь, и я скажу тебе, кто ты.

– Книжки? – Алексей искренне рассмеялся.

Ах ты, жук навозный! Тебя бы туда хоть на месячишко! Тебя бы в «зеленку», на выносной пост или в горы на «блоки»! В эти сучьи горы, где зимой от переохлаждения и страха печень перестает работать, где летом, в жару – только в касках и бронежилетах и ползаешь, как червь, и ждешь каждый миг или пули снайпера, или прыжка духа на спину. Тебя бы на мины, на разминирование – ты бы не спрашивал про книжки! Ты бы об одном только думал и день, и ночь – где добыть водки или гашиша, чтоб забыть, все забыть, отключиться…

– Он не читал книжек. Там вообще никто не читает книжек. Не до того, – ответил Алексей и выжидательно посмотрел на молчащего Стаса.

Кто из них старший, кто кому начальник, на кого больше играть?…

– Я так просто спросил. Понятно, что во время войны не до книжек, – усмехнулся блондин. – Насколько нам известно, Шалыгин исчез во время того боя, где тебя ранили. И сержант Жеботько видел вас вместе во время боя.

Алексей почувствовал, как предательски задергалось веко левого глаза и задрожали руки. Значит, зря он тут с ними ваньку валяет: они все знают. Жеботько видел… Но что?

– Что произошло в том бою? Расскажи, пожалуйста, подробнее, – ласково попросил блондин и, усевшись удобнее, закинул ногу на ногу.

– А че рассказывать? Разве это бой был? Мы на засаду напоролись. И меня чуть не первой гранатой звездануло. Ну, ранило, то есть. Я сознание потерял. Последнее, что помню: наш старлей крикнул: «В машину! Засада!» И тут меня е…ло! Извиняюсь, конечно.

– А где в это время был Шалыгин?

– Рядом, «в броне». Ну, в БРДМ, по-нашему. А куда он потом исчез, я, честное комсомольское, не знаю…

– А Жеботько сказал, что после приказа командира Шалыгин побежал в сторону душманов, а ты полез в машину. Но вдруг сорвался и бросился за дружком. И только тогда тебя, как ты говоришь, е…ло. Не юли, Одалевский! Ты решил бежать вместе с ним. Но тебе не повезло. Или повезло – это как посмотреть! Тебя ранило, и твой закадычный дружок видел это, но даже не остановился. Ему было не до того: он же ведь бежал сдаваться в плен! – блондин говорил тихо и смотрел лучистыми глазами прямо на побледневшего Алексея. – Так это было?

Одалевский понял, что пришел час брать глоткой, иначе никакие оправдания не помогут. Тем более, что он чист перед ними: никогда у него не было желания бежать! Просто тогда, влезая в БРДМ, он вдруг понял, что теряет Юрку навсегда. Он даже не знал, что будет делать: орать на него, стрелять в него или силой тащить друга назад! Только однажды он чувствовал такую же боль утраты – когда гроб бабки Маши опускали в землю…

– Не, не так! – закричал Алексей блондину. – Я не стебанутый, чтобы в плен сдаваться! Я знаю, что эти басмачи делают с нашими! Лучше пулю в лоб! А то, что Жеботько вам натрепался… Так этому гаду хорошо цену знали! Он был просто бздун и всех ненавидел. И нас с Шалыгиным тоже. За то, что мы как-то после боя его уделанные штаны всем показали! Нашли кого слушать – Жеботько! Он вообще не из нашего взвода!

– Остынь! Ишь какую речь толканул! – блондин насмешливо скривил губы. – Значит, ты хочешь сказать, что не собирался бежать с Шалыгиным?

– Не только не собирался, но был против…

– А, так ты все-таки знал, что он сбежит? – вмешался молчавший до сих пор Стас.

– Не ловите меня на словах! Не хотел я бежать и ничего о побеге Шалыгина не знаю. Я был уверен, что он погиб, – Алексей кивнул на окно: – Можете спросить у заводских ребят! Я им рассказывал, что кореша потерял. А против был… ну, я вообще против всех предателей родины!

Послышался осторожный стук в дверь. Стас выключил магнитофон и сказал «войдите». Заискивающе улыбаясь, вошел парторг Гущин с большим подносом в руках.

– А вот и чаек… Здесь бутерброды, а для особо проголодавшихся горяченький гуляш. Наша повариха Зина большая мастерица по гуляшам с гречневой кашей.

– Спасибо, Иван Михалыч, спасибо! Пахнет, действительно, знатно! – блондин глубоко вздохнул острый запах тушеного мяса. – Поставьте на стол и… Пройдитесь по цехам, наведите там порядок с вашими алкашами. Если, конечно, у вас нет срочных партийных заседаний.

Иван Михайлович понимающе замахал руками:

– Конечно, конечно! Я побежал!.. Если что нужно – кликните и… Сколько нужно, столько и разговаривайте! – и он боком, торопливо вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Блондин подошел к столу, где стоял поднос, и придирчиво посмотрел на еду:

– Как думаешь – выживем после этого гуляша? Ты будешь, Стас? И ты, Алексей, подсаживайся поближе. Раздели с нами, как говорится, скромную заводскую трапезу, – он снова уверенно сел в кресло парторга и подвинул к себе тарелку с гуляшом, где стараниями Гущина мяса было в десять раз больше, чем в обычной столовской порции.

– М-м-м! Вполне ничего! – блондин иронично обвел всех глазами. – Действительно, настоящее мясо. А гречневая каша могла быть получше. Вот моя бабушка умеет варить гречневую кашу – каждая крупинка отдельно. А твоя, Алексей, бабушка Маша умела рассыпчатую кашу варить?

– Не помню, – мрачно бросил Алексей.

Про бабушку спросил, гнида! Показывает, что все про меня знает. И чего перед ними фасоны держать?! Предлагают – надо жрать. Так даже естественнее будет…

– Знаешь, Алексей, как говорит русская пословица: кто старое помянет, тому глаз вон! Так и мы, давай забудем про старое, – блондин усердно прожевывал небольшие сочные куски мяса. – Теперь уже трудно доказать, хотел ты бежать с Шалыгиным или это поклепы Жеботько. Хотя, если нам понадобится, мы все сможем доказать. Не так ли, Стас?

– Так ведь их в этом бою видел не один Жеботько, – усмехнулся Стас. – А еще Дуров, Кащенко, Семакин… Они тоже говорят, что Одалевский с Шалыгиным не к машинам, а от машин побежали.

– Да что они могли видеть? – вскипел Алексей. – Дуров вообще уже в отключке лежал, контуженный! Его БРДМ первым на мине подорвался!.. Че вы меня на арапа берете? Семакин и Жеботько не из нашего взвода!..

– Да? Действительно, странно… – блондин задумчиво посмотрел на него. – Четыре человека, не сговариваясь, твердят одно, но оказывается, что один из них был в отключке, второй просто гнида и сексот… Что ты думаешь, Стас?