Её запретный рыцарь - Рекс Стаут Страница 9

— Я кое-что обнаружил, и, думаю, тебе это будет интересно, — кое-что не в его пользу.

Дюмэн насторожился и многозначительно промолвил:

— Ноультон мой друг. Так что поумерь пыл, Шерман.

— Если это все, что ты можешь сказать, я лучше помолчу, — пожал плечами Шерман. Только я считал тебя другом мисс Уильямс.

Дюмэн окинул его быстрым взглядом.

— Так и есть, — заявил он. — Но какой тут связь?

— Только такая: тот, кто считает себя другом мисс Уильямс, не может быть другом Джона Ноултона.

— Пошему это?

— Потому что… э-э… я не думаю, что он собирается на ней жениться.

— Mon Dieu! — У Дюмэна перехватило дыхание. — Неужели он посмель…

— Нет. Пока нет. Но обязательно посмеет. Она уже выказывает ему расположение. Ты заметил, что она делает с его розами? А знаешь, как она провожает его глазами, когда он идет по вестибюлю?

— Ну?

— Ну, ты понимаешь, что это означает. Это означает, что Ноултон может делать с ней все, что хочет. Если не сейчас, то в ближайшем будущем. И он ее погубит.

Ты знаешь что-нибудь о нем? Ну так слушай. Его настоящее имя — Нортон. Год назад он работал кассиром в банке небольшого городка в Огайо. Однажды утром обнаружилось, что в банке совершено ограбление — взорван сейф. Доказать вину Ноултона не удалось, но все знали, что он приложил к этому руку. Он сбежал в Нью-Йорк. Вот откуда у него деньги. Теперь ты все знаешь. Разве можно допустить, чтобы такой человек крутился около мисс Уильямс?

Француз вздохнул и философски произнес:

— Кто из нас не иметь греха?

— О, дьявол! — в отчаянии воскликнул Шерман. — Наверное, никто. Думаю, ни ты, ни я не захотели бы публиковать свои дневники. Но сейчас не в этом дело.

Короче говоря, я случайно узнал, что мисс Уильямс влюблена в Ноултона, и он не преминет этим воспользоваться. Ты понимаешь, что это означает?

Дюмэн продолжал тупо на него смотреть.

— Ну и что же мы делать? — наконец спросил он.

— То же, что мы сделали с дюжиной таких, как он.

— Но этот Ноультон не запугать.

— Нас же шестеро, — со значением сказал Шерман.

Дюмэн решительно поднялся с кресла.

— Я поговорю Догерти и Дрискол, — сказал он и, развернувшись, зашагал по вестибюлю.

Шерман проводил его взглядом.

— Идиот! — процедил он сквозь зубы. Потом обернулся и посмотрел в сторону Лили.

Увидев ее лицо, он покраснел от охватившего его желания быть с нею, а в глазах его появился хищный, как у змеи, блеск. Его переполняла мстительная радость. Затем, взяв себя в руки, он подошел к ее столу, остановился в нерешительности и, наконец, протянул руку за бланком телеграммы.

— Решили одарить меня вниманием? — улыбнулась Лиля.

— Да, — ответил Шерман. — Только не в завуалированной форме.

Щеки Лили расцвели румянцем, она сердито отвернулась, и у Шермана сердце замерло от ревности. Он положил бланк телеграммы на верхнюю крышку стола и после минутного раздумья написал:

«Мистеру Джеральду Гамильтону, президенту Национального банка, Уортон, Огайо.

Если хотите найти Джона Нортона, загляните отель «Ламартин», Нью-Йорк. Б.Ш.».

Лиля прочитала и улыбнулась.

— Вы, газетчики, любите всякие тайны, — заметила она. Потом вдруг слегка побледнела и вскинула на него глаза.

«Она заметила созвучие фамилий», — подумал Шерман.

— Разве? — спросил он вслух. — Что же тут таинственного?

— Это похоже на поиски без вести пропавшего наследника или… растратчика.

— К сожалению, не могу пролить свет на этот вопрос.

— О, я этого от вас и не жду. Наверное, вы переполнены очень важными и ужасными секретами.

— Возможно. — Шерман на секунду замялся, потом добавил: — Но только один секрет я считаю действительно важным.

Лиля ничего не ответила.

— Он касается вас, — продолжил Шерман.

— Меня? — удивилась Лиля.

— Вас, — повторил Шерман. Он понизил голос и со значением добавил: — И меня.

Подлинный смысл его слов нельзя было не понять.

Лиля на секунду опустила глаза, потом подняла голову и твердым голосом сказала:

— Мистер Шерман, я хочу, чтобы вы больше не говорили со мной таким… таким образом.

— Ничего не могу поделать. Вы не можете этого не понимать. Я люблю вас. — Голос Шермана дрожал от вожделения.

— Должна ли я говорить вам, что мне это надоело? — спросила Лиля, вставая из-за стола.

Шерман начал терять над собой контроль.

— Мистеру Джону Ноултону вы бы этого не сказали, — презрительно бросил он. — Но придет время, и вы не сможете сказать это и мне. Я хочу вас. Взгляните на меня. Разве я похож на человека, который не способен добиться того, чего он хочет? Вы будете, вы должны стать моей.

Это было так неожиданно, что лицо Лили залила краска. Потом она вдруг побледнела, и на несколько мгновений у нее отнялся язык. Они молчали; Шерман не успел произнести последнее слово, как уже пожалел о своем грубоватом по форме и слишком поспешном признании. Лиля первой пришла в себя.

— Мистер Шерман, — тихо сказала она, — если вы еще хоть раз будете разговаривать со мной таким образом, я поставлю об этом в известность мистера Догерти и мистера Дрискола. А теперь уходите.

И Шерман ушел.