Чисто английское убийство - Сирил Хейр Страница 9

— Вот именно, Камилла. Вероятно, я лягу спать гораздо раньше, чем вы встретите Рождество. Роберт будет за хозяина. Надо думать, что вы ничего не имеете против.

Камилла взглянула на Роберта. Он слегка покраснел и отвел глаза.

— Надеюсь, что Роберт ничего не имеет против, — сказала она мягко. — Миссис Карстерс, можно вам налить еще чаю?

— Спасибо, дорогая, только не слишком крепкого. Как я сказала, сэр Джулиус, мой муж глубоко убежден, что колониальные сахарозаводчики…

— Лорд Уорбек, — сказал д-р Ботвинк неуверенно, — может быть, при сложившихся обстоятельствах предпочтительней, чтоб я не принимал вашего любезного приглашения обедать с вашим семейством сегодня вечером? Мне кажется, что…

— Глупости, голубчик, — ответил лорд Уорбек ласково. — Я настаиваю, чтобы вы обедали с нами. Вы должны считать себя таким же гостем в доме, как и все другие.

— Но…

— Разумеется, вы должны отобедать с нами, — вставила Камилла. — Без вас мне не с кем будет разговаривать. Еще чаю, Роберт? — прибавила она с невинным видом.

— Нет, спасибо тебе, — сказал Роберт с ударением. Он поднялся. — Раз уж мне предстоит руководить сегодняшним торжеством, я лучше переговорю с Бриггсом о том, что мы будем пить.

И он важно вышел из комнаты.

После его ухода наступила неловкая пауза. Миссис Карстерс, которая временно исчерпала проблему колониального сахара, наблюдала за тем, как он выходил, с выражением возмущенного неодобрения. Лицо лорда Уорбека покраснело от гнева, д-р Ботвинк был очень бледен, а у Камиллы так дрожали руки, что она поставила свою чашку на стол со стуком, который показался громким во внезапно наступившей тишине. Один только сэр Джулиус, глубоко увлеченный кексом с изюмом, по-видимому, не заметил, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Первым заговорил лорд Уорбек. Он тяжело дышал и с трудом произносил слова.

— Мне… мне очень жаль, — удалось ему сказать. — Мой единственный сын… гость в доме… мне стыдно…

— Не расстраивайтесь, милорд, прошу вас, — сказал д-р Ботвинк быстро, причем его английский язык при создавшейся натянутости стал еще более церемонным, чем обычно. — Я прекрасно понимаю положение. Этого прискорбного маленького инцидента следовало ожидать. Он подтверждает мое мнение, что мне не следует присутствовать на обеде сегодня вечером. Собственно говоря, я уже указал на это вчера вашему славному Бриггсу. Это не значит, что я не ценю вашего гостеприимства, но там, где замешана политика…

— Никакой политики в этом доме, — еле произнес лорд Уорбек.

— Идите сюда на минутку, — твердо сказала Камилла. — Мне нужно поговорить с вами. — Она взяла сбитого с толку Ботвинка за руку и отвела его в глубь комнаты. — Послушайте, — сказала она, — я понимаю ваши чувства, но вы просто обязаны помочь нам провести этот вечер. Все будет и так ужасно, но без вас выйдет еще хуже, да еще учитывая настроение Роберта.

— Хуже, леди Камилла? Я не понимаю. Как может быть хуже, если он во всем винит меня?

— О, не воображайте, что только вас! Вы послужили предлогом для его грубостей. Он ненавидит сэра Джулиуса так же, даже больше, пожалуй, потому что он считает, что это человек из его класса, который переметнулся на другую сторону. По той же причине он не переносит миссис Карстерс.

— А вас, миледи? Он ненавидит и вас? И если так, то по какой причине?

— Именно это, — сказала Камилла медленно, — я и приехала узнать.

— Я понял вас.

— Благодарю. Я так и думала, что вы поймете. Вы, по-видимому… человек проницательный.

Д-р Ботвинк на минуту замолчал. Потом, взглянув в сторону софы, сказал:

— Мой отказ огорчил бы лорда Уорбека, не правда ли?

— Да, он очень расстроился бы. Этот рождественский прием — всецело его идея, а он вряд ли доживет до следующего.

Д-р Ботвинк вздохнул.

— Я многим обязан его светлости, — сказал он. — Я присоединюсь к обществу сегодня вечером, леди Камилла.

— Спасибо. Я искренне благодарна вам за это.

— И все-таки, — сказал д-р Ботвинк горестно, — я опасаюсь, что в лучшем случае буду чувствовать себя рыбой, вытащенной из воды. Не говоря уже о том, что я вызываю неудовольствие мистера Роберта, между мной и остальными гостями так мало общего.

— Я уверена, что вы можете поладить с кем угодно.

Д-р Ботвинк покачал головой.

— Нет, нет, — сказал он. — У меня довольно узкий круг интересов. Я с нетерпением предвкушал знакомство с вашим министром финансов, потому что надеялся выяснить у него известные пункты в теории и истории конституции, имеющие отношение к его министерству. Но когда я затронул эту тему за завтраком, он не проявил никакого интереса и, я бы даже сказал, осведомленности.

Камилла засмеялась.

— Какое простодушие, доктор Ботвинк, — сказала она. — Неужели вы действительно ожидали, что министры знают хоть что-нибудь из истории конституции? Они слишком заняты делами своего министерства, чтобы беспокоиться о чем-либо подобном.

— Боюсь, что я все еще плохо понимаю Англию, — сказал историк кротко. — На континенте нередко случается встретить на министерском посту профессора истории.

— Во всяком случае, вы зря думаете, что расшевелите гостей, расспрашивая Джулиуса о британской конституции, — сказала Камилла твердо. — Как бы там ни было, он терпеть не может профессиональных разговоров. Разве вы не видели, как миссис Карстерс только что надоедала ему своими разговорами о пошлинах на сахар? Нет, если вы хотите заставить его разговориться, попробуйте гольф или рыбную ловлю. Если что его действительно интересует, так только это.

— Гольф и рыбная ловля, — повторил д-р Ботвинк серьезно. — Благодарю вас, леди Камилла. Буду помнить. Может быть, с вашей помощью я даже пойму в конце концов английскую общественную жизнь.