Простым ударом шила - Сирил Хейр Страница 9

Ход его рассуждений неожиданно прервал громкий и довольно неприятный на слух смех за соседним столиком. Петигрю не надо оборачиваться, чтобы узнать, кто там сидит, но он все же обернулся. Так и есть — Рикеби и довольно симпатичная, но чересчур сильно накрашенная девица из машинописного бюро, которую Петигрю не раз доводилось видеть во время регулярных визитов в штаб-квартиру проекта. Девица тоже покатывалась со смеху, и Петигрю невольно задумался, чем же Рикеби удалось ее так развеселить. Если кто из сотрудников и не нравился Петигрю, то это был именно Рикеби. В нем ему не нравилось все, начиная со светлых, чуть волнистых волос и кончая дорогими, элегантными туфлями с заостренными носками. Не нравились его вульгарные манеры, его громкий голос, его откровенное, нескрываемое пренебрежение к старшим… Короче говоря (фраза, которую он придумал специально для этого случая), — он не нравился ему за «внутреннюю мерзопакостность».

Петигрю был слишком реалистом, чтобы не задумываться: не вызвана ли его неприязнь к Рикеби тем простым фактом, что тот намного его моложе и наслаждается жизнью по-своему, а не так, как это могут позволить себе старики? Особенно в военное время. Но его антипатия нашла дальнейшее подтверждение, когда он не без некоторого удивления обнаружил, что ее разделяет большинство коллег, включая даже Вуда, с которым ему приходилось работать и раньше. Более того, ему доставило огромное удовольствие стать живым свидетелем того, как мисс Браун, которой Рикеби некоторое время домогался, твердо и решительно дала ему от ворот поворот.

Рикеби тем временем продолжал искренне и громко радоваться своему собственному остроумию. Равно как и его соседка. Судя по его жестам и выразительному движению губ, он пытался как можно нагляднее кого-то изобразить. Неожиданно в самой середине представления ему что-то помешало. Он замолчал, повернул голову к двери, толкнул свою соседку в бок и принял вид торжественной серьезности, что вызвало у девицы очередной приступ громкого смеха, который она тщетно попыталась заглушить при помощи носового платка.

Следуя за взглядом Рикеби, Петигрю увидел, как на самую середину столовой медленно, даже чересчур медленно прошла мисс Дэнвил. Причем ничего смешного в этом не было. Бедняжка была явно не в себе, плакала и, похоже, просто не сознавала, что делает: трясущимися руками она попыталась ухватиться за сервировочный столик, в результате чего с него упала и разбилась тарелка. Мисс Дэнвил только посмотрела на нее, но даже не попыталась поднять.

Ее необычное поведение вызвало за соседним столиком очередной взрыв смеха, что привело Петигрю в ярость. Не зная, как быть, он даже приподнялся со стула, хотя прежде, чем пришло запоздалое решение, в дело вмешалась мисс Браун. С быстротой, заслужившей молчаливое одобрение Петигрю, она выбежала на середину зала, обняла мисс Дэнвил за плечи и усадила за свой стол. Затем столь же решительно и быстро принесла ей чашку кофе и несколько бутербродов, села рядом и начала, видимо, вполне успешно успокаивать ее. Филипс, на добродушном лице которого внезапно появилось выражение сильного сочувствия, тоже присел рядом, и к тому времени, как Петигрю, закончив затянувшийся обед, выходил из столовой, мисс Дэнвил, судя по всему, почти полностью пришла в себя.

Мисс Браун зашла в кабинет к Петигрю минут через пятнадцать.

— Простите за опоздание, но, к сожалению, я вынуждена была задержаться, — сказала она.

— Не за что извиняться, — ответил он. — Я все видел, и если позволите заметить, вы вели себя более чем достойно.

— Благодарю вас, мистер Петигрю, но…

— Простите, но уж если кому и извиняться за происшедшее, так только мне, — остановив ее жестом, продолжал Петигрю. — Мне не следовало высмеивать мисс Дэнвил. Это было просто недостойно. Простите меня.

Мисс Браун уже во второй раз за день одарила его взглядом своих потрясающих голубых глаз.

— Да, конечно, — смущенно пробормотала она. — Я принесла вам проект поправок к новым инструкциям, мистер Петигрю. Хотите просмотреть их прямо сейчас?

— Это было бы великолепно.

Великолепно или нет, не имело особого значения; работа есть работа, и ее надо делать. Когда он ее практически заканчивал, на что ушло около двух часов, рядом с кабинетом раздался резкий свист, длившийся почти целую минуту, затем послышался топот быстрых шагов.

— Что там случилось? — спросил он мисс Браун, когда она вскоре после этого принесла ему чай.

— Новый чайник мисс Дэнвил. Боюсь, он свистит слишком громко, а газовая плита очень близко к нашей двери.

— Да, это я уже успел заметить. А почему мисс Дэнвил выбрала себе такой шумный чайник?

— Надеюсь, вы не сочтете это слишком беспокойным, мистер Петигрю, но вообще-то это была моя идея. Дело в том, что мисс Дэнвил делает чай для всех сотрудников в этом крыле здания, ох, кстати, мне надо взять с вас шиллинг и восемь пенсов за этот месяц. На прошлой неделе чайник сгорел, так как миссис Дэнвил совсем забыла о нем… Вы же знаете, с ней такое бывает, — добавила она тоном, каким обычно оправдывают озорство любимой собачки.

— Да, я тоже это заметил, однако рад, что она не забывает вовремя получить долги. Вот вам шиллинг и восемь пенсов за чай. Значит, этот музыкальный чайник будет напоминать ей о ее обязанностях? Что ж, сама по себе идея совсем не плоха, но не совсем понятно, зачем так громко.

— Понимаете, мистер Петигрю, — произнесла мисс Браун так, будто признавалась в собственной слабости, — мисс Дэнвил немного глуховата. Вы ведь никому об этом не скажете, правда? Ее бы это очень расстроило, поверьте. Поэтому когда я покупала этот чайник, то постаралась выбрать самый громкий. Впрочем, мистер Петигрю, если вы возражаете, то…

— Возражаю? Как я могу возражать, если речь идет о моем чае и душевном спокойствии мисс Дэнвил?! Разумеется, нет. Кстати, эти свистящие чайники дорогое удовольствие? Если да, я бы с удовольствием компенсировал часть затраченных денег…

— Простите, но такое мне никогда бы и в голову не пришло, мистер Петигрю. Вы уже закончили с документами?