Тайны мадам Дюбуа - Анастасия Логинова Страница 9

И в тот же миг, не успела я повернуть головы, позади послышался еще один глухой вскрик – и никто больше за мной не следил.

Потому я уже совладала с собой, когда боковая дверь совсем рядом распахнулась, и в тесной темной подсобке я увидела своего мужа. Настоящего мужа. Ничему уже не удивляясь, спокойно вошла внутрь.

– Ненавижу тебя… – сказала я горько и без сил.

Потом, неожиданно для себя самой, прильнула к нему и крепко прижалась к его груди, уткнулась лицом в плечо. Тут же почувствовала, как и он меня обнимает, прижимая еще теснее. Зарывается руками в мои волосы и нежно целует.

Было не время и не место, и голова должна бы быть занята иным. Но сопротивляться себе было слишком трудно, и я поцеловала его в ответ. Легонько погладила его щеку и улыбнулась в темноте, видя только любимые черные глаза.

Муж отстранился сам:

– Безумно по тебе соскучился, – выдохнул он мне в ухо. – Жесточайшая оказалась мука видеть тебя весь день – и видеть с другим. Вот уж точно мой персональный ад. Верно, если ты однажды бросишь меня, я сделаюсь маньяком и жизни тебе не дам…

– Поверь, и я едва сдерживалась, чтобы не подойти к тебе и не залепить пощечину.

– За что? – не без иронии осведомился он.

– За все!

Я действительно был зла, хоть толком и не могла высказать причины. Очевидно лишь одно – и сама я, и наши дети, и бедняжка Бланш оказались здесь по его вине.

Не без усилий я разомкнула кольцо его рук и решила быть серьезной:

– Так это все правда? У тебя действительно встреча на этом пароходе, которая, – я процитировала, – ставит под угрозу безопасность Германии?

Муж прищурился, поглядел на меня с сомнением. Шесть лет брака – достаточный срок, чтобы изучить повадки второй половины, так что теперь уж стало очевидно: моими словами он удивлен.

– Этот немец так сказал? – уточнил муж. – Слово в слово?

Лицо его тоже сделалось серьезным, брови так знакомо и сурово сошлись над переносицей. Он снова взял меня за плечи, потребовал:

– Посмотри на меня! Ты помнишь, как я обещал тебе, как клялся, что скрывать от тебя более ничего не буду?! Что сперва ты и дети. Всегда! Лишь после вас все остальное – и долг, и честь. После тебя. Помнишь?

Конечно, я помнила. Кивнула, уже себя виня за прежнее недоверие. Спросила:

– Так что здесь происходит?

– Не знаю пока что… Но я уехал за тем же, за чем и говорил тебе: в Кронштадт, поглядеть, как расследуют убийство того журналиста. И уже на обратном пути в Берлин мне доложили, что некто купил билет на «Ундину» – на мое имя и имя моей жены. Разве мог я это оставить?

– Как быстро вы сработали… – подивилась я. И снова напряглась: – Или «Ундина» не простой пароход? Оттого вы отслеживали ее пассажиров?

И в этот раз четко отметила, что муж говорит уклончиво:

– «Ундина» не простой пароход. Ни тебе, ни детям здесь находиться нельзя – совершенно нельзя! Однако остановка будет лишь в Гельсингфорсе, не раньше. Я пытался настоять, но… немецкие власти не пошли мне на встречу. Если пароход зайдет в неурочный порт, или кто-то покинет его раньше времени – это кое-кого спугнет.

– Кого?

– Если б я знал…

Едва ли муж лгал на этот раз. Я признала очевидное:

– Зато этот немец наверняка знает.

– Вероятно, что да. Придется с ним потолковать.

– Быть может, зайдешь позже? Или утром… Софи ужасно по тебе скучает.

Муж тепло улыбнулся:

– Скажи Софи, что я скучаю по ней больше. Не уверен, что получится заглянуть. Эти четверо будут под замком до самого конца плавания, не сомневайся! Однако нам по-прежнему нужно быть осторожными. На этом пароходе далеко не все так доброжелательны, как стараются показать, а потому не следует доверяться всецело каждому встречному и говорить лишнее. И уж точно не стоит ввязываться в глупые споры.

Последнее муж сказал с особенным нажимом, и я устыдилась.

– Постараюсь более не ввязываться в споры – если их никто не будет затевать, – едко пообещала я. И нахмурилась: – а как же Вальц?

– Что – Вальц?

– Я и ему не могу доверять всецело? Разве он не с тобою?

– Он со мною. Лишь благодаря обер-лейтенанту Вальцу удалось так скоро организовать все. И ему ты, разумеется, можешь доверять. – Он сжал мои плечи чуть сильнее. – Только помни, что Вальц – немец и верный слуга Германской империи.

Я кивнула. Конечно, могла бы и не уточнять: друзей у нас на этом пароходе нет. Право, мне иногда думается, что у нас уже нигде нет друзей.

* * *

На прощание я еще раз горячо поцеловала мужа, шепнула, что рада буду его увидеть, когда он освободится, и тихонько выскользнула на палубу.

Стемнело теперь уж окончательно.

С Борнхольмом мы так до сих пор и не поравнялись: остров лишь стал казаться крупнее и еще более мрачным, подернутым дымкой тумана. Ночью сильно похолодало, да и, видно, наскучило пассажирам ждать. Все разошлись уж по каютам, гостиным и курительным салонам. Очень негромко, но играл еще оркестр.

Кутаясь в жакет, я скоро шагала ко входу в первый класс. И едва подумала, что не надо бы, чтоб кто-то меня заметил, как на палубе, шагах в двадцати, увидела даму в белом воздушном одеянии и широкополой шляпе с алой подбивкой. Сей же миг узнала в ней Жанну Гроссо. И прежде чем даже подумала хорошенько, сочла за лучшее скрыться с ее глаз. Очень уж легко мадам Гроссо одета для ночных прогулок – вот-вот должна вернуться обратно.

И все-таки зачем она вышла? Да еще и одна…

Я пряталась за лестницей, что вела на верхний ярус, и, чуть наклонив голову, решилась выглянуть из укрытия. Мадам Гроссо зябко обнимала себя за плечи, но стояла, притаившись возле одной из спасательных шлюпок, и уходить почему-то не спешила.

А потом откуда не возьмись, из темноты к ней приблизился мужчина. Прежде чем она его увидела даже, проворно скинул пальто и набросил ей на плечи, оставшись лишь в клетчатом твидовом костюме. Лицо его от меня загораживала широкополая шляпа мадам Гроссо.

Говорили они долго. Я уж начала замерзать и вот-вот готовилась выйти из своего укрытия – ничего особенного они обо мне не подумают! Правда, чем дольше ждала, тем громче и возбужденнее становился их разговор. Порой до меня даже долетали отдельные фразы на французском, выкрикнутые высоким, взвинченным голосом Жанны:

– Нет! Этому не бывать никогда!

Но мужчина был настойчив. И я уж подумала, не стоит ли вмешаться – когда, резко от нее отойдя, он широким шагом направился прочь. Даже пальто свое не забрал.

Ушел он в обратную от меня сторону, так что лица я опять не увидела. Но из укрытия все-таки вышла. Несмело направилась к мадам Гроссо.