Страшное обаяние - Алена Алтунина Страница 9

Мое сердце учащенно забилось от ревности. Теперь у меня не осталось даже малюсенькой надежды – Антон убил меня морально, так тепло рассказав о жене.

– А почему у вас нет детей? – нашла в себе силы спросить я.

– На этот вопрос трудно ответить. Много лет Анюта лечится, но безрезультатно. Доктора не могут назвать причину. Диагнозы меняются ежегодно, но эффекта никакого. Я уже почти смирился. Видимо, нам суждено прожить вдвоем.

Я очень старалась пробудить участие в своем сердце и заглушить злорадство. Никогда бы не подумала, что способна на такие плохие чувства. Раньше со мной такого не было. Но ведь раньше я и не влюблялась так сильно и безнадежно. Так что, наверное, могу себе позволить минутное подленькое чувство.

– Она тоже работает с вами?

– Нет. У нее своя дизайнерская студия. Вообще Анна очень талантливый человек. Ее проекты стоят дорого, но у нее многочисленная клиентура. Она даже участвовала в нескольких конкурсах за границей и занимала почетные места.

– Но готовить не умеет, – я все же не удержалась от гадкой реплики.

– Да, это правда. Да ей и некогда. Творческому человеку скучно заниматься бытом. У нас для этого есть домработница.

Пламя моей ревности разгорелось до вселенских масштабов. Нужно было попить водички и хоть немного успокоиться.

Я встала и пошла в сени. Здесь я реально ощутила запах костра. «Неужели я начала дымиться от злости?» – подумала я. Но тут я случайно выглянула в окошко и увидела, что горит амбар. Я оцепенела от неожиданности, не в силах сообщить Антону о пожаре. Потом я набрала воздух в грудь и уже собралась это сделать, но звук застрял у меня в горле. В окне я увидела чье-то лицо. Вам когда-нибудь снились кошмары, когда вы беззвучно кричите? Мне – да! Впервые сон стал явью. Я визжала как сумасшедшая, не издавая ни единого звука. Мой рот был открыт, но он был немым от шока. Страшнее этого лица я ничего в своей жизни не видела. Потом, когда я смогу говорить, меня, наверное, придется лечить от заикания и энуреза одновременно. Лицо было худым и страшно скалилось, пытаясь рассмотреть, что происходит в доме. Не знаю, может, оно увидело меня и тоже испугалось, так как сразу же исчезло. Все произошло за несколько секунд, но для меня они растянулись в годы.

Оказывается, Антон звал меня, а я не отвечала. Мое молчание показалось ему странным. Он подошел ко мне. Сначала он увидел мое искаженное страхом лицо. Потом спросил:

– Что случилось?

Я указала на окно. Антон взглянул и все понял. В отличие от меня, он не оцепенел от страха, а начал действовать. Он открыл подпол в сенях и подтолкнул меня к нему.

– Скорей спускайся! – приказал он.

Я начала спускаться на ощупь. Антон подал мне лампу, нашу одежду, ведро с водой и одеяла. Через минуту он был рядом со мной в погребе.

– Это убийцы, – прошептал он, – они как-то нашли меня.

– Мы умрем? – наконец-то спросила я.

– Мы так просто не сдадимся, – утешил меня Антон.

«Ага! Мы будем оказывать сопротивление, прячась в погребе, а потом умрем смертью храбрых», – решила я. Заманчиво!..

– А почему мы прячемся здесь?

– Потому что дом тоже подожгли. Выбежать из него – значит, стать мишенью для убийц. Здесь мы сможем продержаться некоторое время. А там, может, жители деревни придут нам на помощь.

Антон убрал несколько банок с полки и бросил на нее одеяло.

– Ложись и завернись. Здесь сыро и холодно, – сказал он.

– Ничего! Скоро согреемся, когда дом хорошенечко разгорится, – съязвила я.

– Надеюсь, нас спасут раньше.

Я все же завернулась в одеяло и попыталась успокоиться. Я слышала, как потрескивал горящий дом и как начинали падать бревна.

«Быстро же рушится этот старый дом, – думала я, – если он будет так гореть и дальше, деревенские жители найдут только наши обгоревшие косточки». Вот так бесславно и закончится моя жизнь. Одно утешает: я погибну рядом с таким мужчиной, как Антон. А он даже не узнает, что с ним рядом умерла, и не только от огня, а еще и от любви, девушка Анастасия. Наверное, сейчас самое время признаться ему во всем. Я посмотрела в его сторону. Антон сидел на лестнице ссутулившись. Я не видела его лица, но его силуэт казался таким печальным.

Конечно же, он жалел этот старый дом. Здесь жил его единственный родной человек – дед. Здесь прошло его детство, это часть его родины, его воспоминаний. А я эгоистка, жалею себя.

– Антон, тебе холодно? – спросила я.

– Что? – очнулся он.

– Садись рядом со мной. Одеяло большое, и ты сможешь в него завернуться.

– Да, спасибо!

Антон подошел ко мне. Он не смог сесть на полку. Его рост не позволял ему сделать это, поэтому он лег рядом со мной. Он оказался так близко, что я забыла и о пожаре, и о предстоящей смерти, и обо всем на свете. Я почувствовала его дыхание, его тепло. И мне стало так хорошо, так уютно. Я придвинулась поближе к нему, свернулась калачиком и закрыла глаза. Я мечтала о том, что он разлюбит свою жену и полюбит меня. Что я рожу ему много детишек, похожих на него, и как мы будем счастливы вместе. Я, кажется, уснула.

– Степан, – Антон легонько толкнул меня, – ты как? Как себя чувствуешь?

– Я отлично, – честно ответила я.

– Это плохо, – резюмировал он. – Наверное, ты надышался дыма. Это очень плохо. Ты можешь угореть.

«Балда, – ответила я ему мысленно. – Я надышалась тобой! И уже давно от тебя угорела. Так что огонь мне не страшен».

Он встал с полки и принес мне мокрую тряпку.

– На, прикрой рот, – приказал он. – Это все, что можно сделать сейчас.

Я выполнила его приказ и вновь уснула. Антон изредка будил меня. Я отзывалась и вновь проваливалась в сон. Так продолжалось долго. До тех пор, пока пожар не прекратился. Наверное, дом окончательно сгорел, так как перестали падать бревна. Было лишь слышно шипение и потрескивание углей.

«Значит огонь почти погас, а мы все еще живы, – решила я. – Может, нас скоро спасут? Хорошо, что я не призналась Антону, что я женщина, а то бы мне было очень стыдно перед ним».

Прошло еще несколько часов. Мы услышали голоса, мужские и женские.

– Деревенские, – уверенно сказал Антон.

Он поднялся на лестницу и принялся стучать.

– Откройте! – кричал он. – Это я, Антон!

Послышалась какая-то возня, как будто убирали бревна. Потом открылась обгоревшая дверь погреба.

– Антоха! – сказал кто-то, – ты зачем спалил избу?

– Здорово, дядя Семен, – приветствовал кого-то Антон. – Сейчас, погоди! – Он спустился за мной. – Пойдем! Мы в безопасности.

Он помог мне подняться и почти на руках подал меня какому-то усатому дядьке.