Черный интернационал - Владимир Колычев Страница 9

– Ну вот, а вы говорите, счастья у Аиды не было.

– Да какое там счастье, он же не на ней женился. На какой-то колоде женился. Аида же, как всегда, в пролете. Он ее еще, гад, успокаивал, мол, все равно встречаться с ней будет…

– Она далеко его послала?

– Да послала. Институт закончила и уехала из Москвы, к себе в Тверь подалась. А могла и в Москве устроиться. Не захотела. Из-за этого перца все… Я всегда говорила: мужикам доверять нельзя. Они нами пользуются, и мы должны ими пользоваться… Э-э, кажется, меня не туда понесло, – виновато улыбнулась Ника.

– Да, сволочной мужик попался, козел по жизни, – осуждающе качнул головой Степан.

– Кстати, его потом сам бог наказал… Мне потом Тонька рассказывала, этот случай через ее газету проходил. В общем, этот козел… Петр его звали, что ли. Фамилию не помню: то ли Гладышев, то ли Катышев, а может, Гадышев. Короче говоря, он с женой поругался. И та его ножом пырнула. Прямо в сердце попала, мгновенная смерть. Ну а потом таблеток каких-то наглоталась и за ним, транзитом, на тот свет…

– Значит, убила мужа, а потом наложила на себя руки. Да, такое бывает…

А бывают еще и другие случаи. Петра Гадышева могла убить та же Аида. А чтобы замести следы, она накачала снотворным его жену и свою соперницу. Предположение чисто гипотетическое. Но в практике Степана однажды был такой случай. К тому же у оскорбленной девушки был мотив.

– Вы говорили, Аида спортом занималась, – напомнил он.

– Да, занималась. Спортивное многоборье какое-то. Бег там, плавание… стрельба пулевая, вот… рукопашный бой, кажется… еще там что-то, не помню…

– Стрельба пулевая – это интересно, – озадачился Степан. – Рукопашный бой…

– Да, стреляла Аида здорово. И карате занималась. Вроде бы бой-баба, а тихая, спокойная, мухи не обидит. Сейчас она уже не такая…

– А какая?

– Сейчас она разбитная бабенка, курит, как паровоз, но такая же красивая, только грубоватая – но это не колхоз, это Чечня…

– Чечня?!

– Ну да, она в Чечню часто ездит. Она же журналистка. Кстати, она под псевдонимом печатается – Марина Живалова, может, слышали: ее статьи про Чечню в разных газетах выходят, в том числе и в центральных…

– Да нет, не слышал, – покачал головой Степан. – Статьи-то, может, и читал, но я обычно не смотрю, кто их пишет. Другие смотрят, а я – нет, не знаю, почему… Марина Живалова, говорите…

– У вас такой вид, как будто вы ее в чем-то подозреваете, – укоризненно посмотрела на него Ника.

– Да нет, какие подозрения? Девушка в Чечне бывает, жизнью своей рискует, за это ее уважать нужно… Просто поначалу мысль одна нехорошая всплыла. Может, думаю, это Аида своего козлика зарезала?

Он говорил с юморком. Что развеселило Нику.

– Нет, Аида его не трогала, – улыбнулась она. – Во-первых, она бы его застрелила, у нее же разряд по стрельбе. Или пяткой в лоб – «кия!». Она ж каратистка… Шучу, конечно. Тогда она спокойная была, мухи, говорю же, не обидит… К тому же, когда ее козлика зарезали, Аиды в Москве уже не было…

– Тогда она спокойная была, – повторил Степан. – А сейчас что, уже неспокойная?

– Я же говорила вам – грубая она какая-то стала, разухабистая, гусар в юбке. Это ее Чечня такой сделала…

– Понятно. И еще один вопрос, раз уж мы говорим о вашей подруге. В ночь, когда вас обворовали, вы ночевали у нее. Где именно?

– Здесь, в Битове. На улице Горького…

– И давно она в Битове живет?

– Нет, недавно… Она сама меня нашла, это еще где-то с месяц назад было. К родителям моим приехала, они мой адрес ей дали, в общем, встретились. Аида сказала, что решила в Москве осесть, Чечня, говорит, надоела, в Твери никакой перспективы, и вообще зря она из Москвы после института уехала. Спросила, нет ли у меня каких связей – ну, чтобы на работу устроиться, в газету там какую-нибудь. Я с работой ей помогла. «Вечерний звон» не ахти какая газета, но лучше что-то, чем ничего…

– А сама она работу не могла найти? Ее же статьи в центральных газетах печатались…

– Ходила она в эти газеты. Теплых мест нет. Есть только места собкоров, ну, например, в той же Чечне. А она этой Чечней по горло сыта. Да и собкор – это не серьезно… Кстати, я ей и с жильем помогла. Тетка моя двоюродная квартиру однокомнатную сдает, так я ей Аиду сосватала. Ремонт, мебель, телефон, все удобства само собой. И за все про все – двести пятьдесят долларов в месяц. Попробуй в Москве за такие деньги квартиру сними. А у нас красота, Аида в восторге, и до Москвы рукой подать. Тем более что квартира возле жэдэ-вокзала. Сел на электричку и поехал…

– И все равно, двести пятьдесят долларов в месяц – это не так уж и мало. Как у Аиды с деньгами?

– Да говорит, что есть. В Чечне, говорит, много заработала…

– Как много?

– Этого я не знаю. А вы почему спрашиваете?.. Вы что, думаете, это Аида меня обворовала?

– Я ничего не думаю, – покачал головой Степан. – Пока что я просто спрашиваю. Насколько я понял, дома она у вас была.

– Была, конечно… Да нет, это не она. К тому же, когда меня обворовали, мы с ней спали… Э-э, с ней мы не спали. Черт, что я такое говорю?.. Мы с ней на одном диване спали, но ничего не было. Пьяные мы были, это точно. А то, что ничего не было, это еще точней… Вы не думайте, я не оправдываюсь. Просто вспоминаю… Ох, и напились мы тогда…

– Вечером вы с Аидой пили, а утром со мной разговаривали. Я не заметил, что вы с похмелья.

– Так мы ж мартини пили, какое после него похмелье? Я иногда, если утром рано вставать, коктейль на ночь себе сделаю – так легко просыпаться, и голова ясная, сама как огурчик…

– Да, насчет огурчиков. Аида сама живет или с кем-то? Друзья у нее в Битове есть?

– Ни здесь, ни в Москве. Устала, говорит, от компаний. В Чечне там постоянно вокруг нее мужчины крутились, куда-то приглашали. А она не всегда отказывалась…

– Какие мужчины крутились?

– Как это какие – военные, само собой. Там же одни мужики, а женщин – раз-два и обчелся. Да вы и сами, наверное, знаете. У вас же бывают служебные командировки в Чечню…

– Бывают, – кивнул Степан. – Но мне как-то не предлагали, а сам я не напрашивался. Не был я в Чечне…

Ему стало как-то неловко. В принципе он должен был в Чечне побывать, хоть раз, но побывать. А не сподобился. Жалеть он об этом не жалел, но все равно не по себе как-то стало. Даже показалось, что Ника смотрит на него с осуждением. Вроде бы он и не боевой офицер…

А она в самом деле смотрела на него с укором. Сам в Чечне не был, а ее подругу подозревает, которая там была… Нехорошо как-то получается. Тем более что вряд ли Аида причастна к краже. Алиби у нее есть, друзей-сообщников не просматривается. Да еще к тому же она человек заслуженный… Пожалуй, он должен оставить ее в покое.