Опасные удовольствия - Наталия Левитина Страница 9

Итальянская зараза теперь уже совсем оголилась, капельки воды сверкали на загорелом теле и его маленьких светлых треугольниках. Юная бесстыдница направилась к столу, неторопливо натягивая на плечи шелковый халатик – ценой некоторого усилия ей удалось запутаться в рукавах, и благодарные зрители смогли рассмотреть все подробности ее чудесной фигуры.

Оля вежливо улыбнулась, но совместила улыбку с зубовным скрежетом и поэтому больно прикусила щеку.

Лекция «Компьютерные технологии и проблема персонификации в сфере маркетинга» не поддавалась конспектированию. Экспансивный преподаватель с мексиканской страстностью швырял в аудиторию заумные тезисы, метался от видеомагнитофона к проекционному аппарату, сыпал загадочными формулировками.

Через полчаса мучений Сапфира отодвинула тетрадь в сторону.

– Я больше не могу! – возмутилась она шепотом. – Рука онемела!

– Надо писать, – возразила Ксения. – Он ведь будет проверять конспекты.

– Конечно будет, упыреныш маркетинговый, но у меня больше нет сил. Я вымотана.

– Ладно, потом спишешь у меня.

– Да бросай ты это занятие. Обойдемся.

– Не обойдемся. Мы ведь платим институту деньги – надо брать все знания, какие дают.

– Какая ты нудная, Ксюша. Одна лекция – не страшно, можно и пропустить. Лучше посмотри на Стручкова. Он сегодня элегантен, как Останкинская башня.

Ксения повернула голову в сторону Егора, ее быстрый взгляд должен был ласково коснуться милого затылка, пробежать по плечам, обтянутым темно-зеленой тканью дорогого пиджака, мечтательно нырнуть за воротник к горячей крепкой шее с терпким запахом мускуса, но наткнулся на другой взгляд – Зоей Менгер.

Зося смотрела на стручковскую шею с не меньшим вожделением, ее тоже влекла загорелая полоска кожи между линией стриженых волос и белым воротником рубашки.

– Вот-вот, я о том и говорю, – коброй зашипела Сапфира. Она тоже заметила глаза Зоей, пылающие огнем неудовлетворенности. – Пялится, мымра. Покушается на нашего Стручка. Она и вечеринку устраивает только ради него, плетет паутину, точит копья, смазывает револьвер. Но, Ксения, даже и не беспокойся на этот счет. Она с тобой не сравнится. Ты прикупила платьишко?

– Ничего я не купила, – угрюмо шепнула Ксения. – У меня бедственное финансовое положение.

– Время терпит. Преодолевай финансовый кризис и постарайся к вечеринке быть во всеоружии.

– Легко тебе говорить…

– Чего не сделает женщина ради любимого мужчины. Не представляю, Ксюша, совсем негде взять денег?

– Совсем. Тебе этого не понять.

– Действительно. Ты на меня не обижайся. Слушай, может, наденешь что-нибудь из моего гардероба, а?

– Конечно! Все твои платья уже известны публике.

– Сто процентов, Стручок не въедет, что ты в моем платье. Ксюша, давай, помнишь то, красное, о, тебе подойдет!

– Глупости! Стручок не въедет, но все остальные-то поймут! Особенно Зося Менгер. Вот будет разговоров.

– Да. Ты права. Я не подумала. Знаешь, я бы раскрутила папашку еще на одно валютное вливание, но он, после того как я исторгла из него две тысячи на свой наряд, совершенно непоколебим…

– Милые дамы, – некстати встрял в девичий диалог Бронеслав Аскольдович, преподаватель, – если я сейчас заберусь на стол и начну танцевать «макарену», это привлечет ко мне ваше внимание?

Ксения и Сапфира слегка покраснели и уткнулись в тетради.

– Ну-ка, Губкина Ксения, ответьте мне, чем характеризуется олигополистический рынок?

– Рынок, на котором, с одной стороны, наблюдается ограниченное количество продавцов, чувствительных к ценообразовательной и маркетинговой политике друг друга, а с другой стороны – большое количество покупателей, – тихо, но уверенно ответила Ксюша, поднимая на Бронеслава Аскольдовича прозрачные голубые глаза.

– Отлично, – кивнул глубоко удовлетворенный препод. – А приведите мне примеры, когда цена товара рассчитывается независимо от издержек продавца.

– Например: установление цены на основе закрытых торгов, на основе ощущаемой ценности товара или на основе уровня текущих цен.

– Отлично. А что такое дифференцированный маркетинг?

– Выступление в нескольких сегментах рынка с разработкой отдельного предложения для каждого из них, – без запинки оттарабанила Ксения.

– Отлично, Ксюша. Я вижу, вы, как Цезарь, успеваете многое – и слушать мою лекцию, и обсуждать с подругой какие-то проблемы.

Ксения смутилась.

– Ах, Бронеслав Аскольдович, – громко и весело вмешалась Сапфира, строя преподавателю глазки, зеленые и нагловатые, – единственная проблема, которая может нас волновать, – это проблема персонификации. Именно ее мы и обсуждали.

– Тогда у меня к вам никаких претензий. Искренне прошу меня извинить.

Бронеслав Аскольдович повернулся к очередному графику, собираясь продолжить лекцию, но Сапфира не унималась:

– Ах, Бронеслав Аскольдович, а как же «макарена»? Мы ведь теперь всей нашей группой будем мечтать о том, чтобы вы станцевали нам «макарену». Я готова ассистировать.

– Хорошо, Сапфира, в следующий раз. Итак, на чем мы остановились…

В перерыве между парами Сапфира выговаривала Ксюше:

– Как можно быть такой незаметной? Ты не серая мышка, ты пятизвездочная красотка, почему же ты боишься привлечь к себе внимание? Когда ты последний раз смотрела на себя в зеркало? Где ты еще видела такую красоту? И все пропадает зря из-за твоей дурацкой закомплексованности. Как ты ответила на вопрос Брони? Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Половину слов не разобрать, глаза в кучку. Быстренько оттараторила, лишь бы не привлекать к себе внимание. С такими-то знаниями! С такой внешностью! Когда ты перестанешь быть скромницей? Учу тебя, учу.

– Я стесняюсь, – расстроенно прошептала Ксения.

– Нет, ты не стесняешься, – сурово сказала Сапфира. – Ты хуже. Ты считаешь себя человеком второго сорта. Отсюда все проблемы. Как ты глубоко заблуждаешься! Но все можно исправить, если ты будешь внимательно слушать свою Сапфирочку. Тренируйся подавать себя как кремовое пирожное, как вкусный десерт, которого все ждут с трепетом и затаенным восторгом. Ты что думаешь, все вокруг только и мечтают поймать тебя на какой-нибудь ошибке, закопать в землю и проутюжить сверху бульдозером? Ерунда! Люди надеются, ты им подскажешь, как тебя воспринимать и во сколько оценивать.

– Да уж.

– Точно! Пока ты будешь строить из себя женщину-загадку, надеясь, что мужчина докопается до твоих скрытых достоинств, Зося Менгер нацепит перья, положит грудь и бедра на блюдечко и преподнесет все это счастье Стручкову. Вон, кстати, он ползет и треплется по своему сотовому. Давай поговори с ним!

– Боюсь!