Снежная роза - Лулу Тейлор Страница 9

И они думают, что знают обо мне все.

Я чувствую прилив удовлетворения из-за того, что мне удалось их обмануть. Я сообщила вымышленное имя и использовала адрес Каз. Мне было любопытно, смогут ли они определить, что по этому адресу я жила недолго (на самом деле не жила вообще), но, хотя я была готова к тому, что будут наведены справки, они, кажется, были полностью удовлетворены моей заявкой.

В конце концов я здесь.

Я была уверена, что желающих быть хранителем такого места, как это, будет много, однако они быстро связались со мной и организовали интервью по Интернету. Приятная женщина по имени Элисон, деловитая, в темном костюме, белой блузке, очках в черной оправе и с блестящими, зачесанными назад волосами, задала мне несколько довольно-таки прямых вопросов, но в общем у меня создалось впечатление, что она старалась всучить мне этот дом. Я должна была не забывать откликаться на свое новое имя и не пугаться, когда она называла меня Рейчел. Теперь это я. Мое новое «я». Рейчел Кэпшоу. Я с легкостью выбрала имя и фамилию, наугад открыв журнал и взяв первые попавшиеся. Скомпонованные друг с другом, они, кажется, сразу же создали совершенно другую личность, которую я готова была примерить на себя. Рейчел Кэпшоу звучит естественно, респектабельно и основательно. Созданная мною Рейчел Кэпшоу — пергидрольная блондинка с маленькой дочерью и синим автомобилем, свободная и независимая, готовая присматривать за огромным пустым зданием в глуши. «Значит, я смогу спокойно заниматься живописью», — степенно сказала я Элисон, пристально глядевшей на меня с компьютерного экрана и ни разу не взглянувшей на собственное изображение, которое должно было находиться в углу ее экрана.

— О, так вы художница? — сказала она ровным голосом, поднимая хорошо ухоженную бровь.

— Верно.

Рейчел Кэпшоу. Художница. Мне нравилось, как это звучит. И художникам нужна тишина, спокойствие и уединение. Разве не так?

— И что вы рисуете?

— О… Ну… — Я замешкалась, не ожидая такого вопроса. — Гм…

— Я занимаюсь керамикой. Для себя, знаете. Просто хобби, чтобы расслабиться. — Элисон впилась в меня темными глазами сквозь экран. — Ничего профессионального.

— Ну… Я пишу абстрактные картины. — Я чуть-чуть покраснела, но надеялась, что этого не видно. — Маслом и акриловыми красками. — Действительно, в школе я немного писала, но с тех пор не занималась живописью, разве что помогала в школьных проектах или малевала что-то дождливыми днями, когда нечего было делать. — И я тоже не профессионалка… пока. Возможно, когда-нибудь стану.

— Уверена, пребывание в «Райском Доме» вам поможет. — Элисон улыбнулась. — Там много места для живописи. И ваш доход, похоже, не проблема.

— Нет. — Я улыбнулась в ответ, открыто и искренне. — Раздел имущества после развода, понимаете ли.

На мгновение Элисон смешалась, потом непринужденно заметила:

— Что ж, поскольку вы будете сама себе хозяйка, у вас будет много времени для живописи.

— Да. — Я не упоминала Хедер. Это усложнило бы дело. Я знала, что они не позволяли детям находиться в своих домах, и не хотела рисковать такой возможностью.

Элисон похлопала по бумагам на своем столе и сказала:

— Что ж, насколько мы понимаем, тут все в порядке. Если вы довольны, я сообщу детали по электронной почте и отправлю вам документы.

— Великолепно. Благодарю вас.

Я вздохнула с облегчением, когда ее лицо исчезло с экрана.

— Рейчел Кэпшоу, ты уже в пути.

Когда пришел контракт, я без раздумий подписала его своим новым именем, стараясь, чтобы почерк был как можно менее похожим на мой собственный. А в машине имеются портативный мольберт, краски, кисти, холст и бумага. На всякий случай, если вдруг появится Элисон.

Медленно и тщательно изучая пакет информационных материалов, я нахожу то, что мне надо знать об отоплении и системе горячего водоснабжения. В подвале есть огромный старый котел, но я решаю сегодня туда не ходить. Кроме того, имеются водонагреватели, и мне удается зажечь газ в кухне и ванной, расположенной поблизости от нашей спальни. Когда появляется горячая вода, я тщательно убираю помещение, отскребаю чугунную ванну, пока эмаль не становится почти белой, не считая царапин и ржавых потеков. Хотя при уборке меня прошибает пот, здесь по-прежнему очень зябко. Ледяной кафельный пол и стены дышат на меня холодом, и здесь даже нет батареи, чтобы согреть ванную, только электрический обогреватель высоко на стене. Я включаю его, и вскоре он начинает светиться оранжевым, однако тепла явно не хватает, чтобы прогнать холод из ванной.

Мне не нравится мысль о том, что Хедер будет находиться в этом сыром холодном помещении с твердыми поверхностями. Ей здесь не место. Однако какой у меня есть выбор?

Я устала. Сегодня я въехала в «Райский Дом», убрала в нашей спальне, кухне и ванной и разобралась с гостиной. Приступая к приготовлению ужина на старой плите в кухне, я вздыхаю от усталости, но также от ощущения того, что работа сделана. Мы убежали. Никто не знает, где мы. Они могут знать, что Рейчел Кэпшоу приехала в этот огромный старый дом, чтобы найти свое творческое «я», однако не знают, что здесь я и что со мной Хедер.

Пока я готовлю, Хедер слоняется по кухне и что-то напевает себе под нос. Она такая хорошая. Ни вопросов, ни жалоб. Кажется, Хедер рада, что она здесь, если не считать ее единственного упоминания о родном доме. Возможно, она думает, что мы на каникулах. Она не спрашивала о Рори. Пока не спрашивала. Но мы здесь всего лишь один день.

Что она напевает?

Она бродит вокруг меня. Под мышкой у нее любимая набивная кукла, которую подарила Каз, когда Хедер было около четырех лет. Это старомодная тряпичная кукла с ярко-рыжими шерстяными волосами, болтающимися бледными ногами и руками, торчащими из цветного сарафана. У куклы пристроченное лицо: две черные пуговицы изображают глаза, красный перевернутый полукруг — улыбку, на щеках два розовых кружка. Хедер зовет ее Спаркни. Я хмурюсь, когда Хедер проходит мимо меня, описывая очередной круг и напевая.

Не припоминаю, чтобы мы брали с собой Спаркни.

Вроде бы я не видела ее в последнее время. Я думала, что она исчезла, как и все прочее. Однако вот она, под мышкой у Хедер.

Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к сковороде, в которой жарю лук.

Хедер продолжает напевать. Из-под ее подмышки улыбается Спаркни.