Кидалы в лампасах - Сергей Донской Страница 82

– Ты дашь одежду для меня и худенькой девушки вот такого роста. – Он показал. – Незаметно вывезешь нас отсюда и так же незаметно доставишь в Осетию… Сколько километров до Моздока?

– Девяносто два, – машинально ответил мужичок, после чего сделался похожим не просто на Аль Пачино, а на негодующего Аль Пачино. – За пятьдесят баксов я вас даже через один блокпост перевозить не возьмусь. Знаешь, сколько русские дерут за то, чтобы пропустить машину без досмотра?

– У меня есть пятьдесят долларов, – терпеливо пояснил Хват. – А еще у меня есть пистолет, в обойме которого восемнадцать патронов. Нет, вру… Один патрон уже загнан в ствол и дожидается своего часа. Вот я и спрашиваю тебя: хочешь ли ты торговаться дальше? Или будем считать, что договорились?

– Будем считать, раз хочешь. – Аль Пачино повернулся, чтобы войти в дом.

– Погоди, – окликнул его Хват. – Я еще не все тебе сказал. У тебя может возникнуть искушение попытаться убить меня или сдать на первом же блокпосту. Так вот, отбрось эти мысли раз и навсегда. Я один из тех, кого вы называли людьми без тени.

Мужичок моментально изменился в лице, растеряв всякое сходство с Аль Пачино.

– Еда нужна? – спросил он. – Лепешки есть, баранина есть, сыр есть.

– Я не могу заплатить больше, – признался Хват, – протягивая пятидесятидолларовую купюру.

– Никто не просит доплачивать. Так могу покормить, даром. У нас закон: будь гостеприимен с каждым прохожим.

– Знаю я ваши законы. Поэтому в доме врага есть не стану.

– Я не враг! – Мужичонка ударил себя кулаком в грудь. – Я друг.

– Вот довезешь до Моздока, тогда и поглядим, кто ты такой на самом деле, – сказал Хват. – А пока не трать даром время и слова. Как там у вашего пророка сказано?.. «Спеши делать добро, пока зло не возвело между людьми стену непонимания»…

Пистолет в его руке качнулся. Это походило на утвердительный кивок, выражающий полное согласие со словами Мухаммеда. Не найдя, что возразить на столь убийственный аргумент, мужичок в сапогах протопал в дом, оставив Хвата гадать: не вооружиться ли всем проповедникам на земле пистолетами, дабы люди лучше воспринимали их слова?

* * *

На южной окраине Терско-Кумской низменности, на высоком левом берегу реки Терек изнывал от жары город Моздок с его сорокатысячным населением. В переводе с кабардинского языка название города означало «глухой лес», но деревьев здесь было мало, а те, что имелись, выглядели чахлыми, нездоровыми. Во всяком случае так было на улице Кирова, где размещалась самая приличная (если не единственная) моздокская гостиница.

Хват и Алиса расположились в двухместном номере на втором этаже. Чтобы сохранить анонимность, пришлось переплатить вдвое и выдать себя за влюбленную парочку, сгорающую от неутоленной страсти. Последнее сделать было не так уж сложно. Если бы коридорная или горничная подслушивали за дверью, чем занимаются жильцы 42-го номера, то они удовлетворили бы свое любопытство в полной мере.

Впрочем, буйствовали постояльцы лишь утром, а к полудню угомонились, сморенные усталостью и зноем. Вяло перекусили и принялись откровенно бездельничать, что было весьма приятно после многодневных скитаний по горам.

Алиса, например, подсела поближе к зеркалу, в которое никак не могла наглядеться с тех пор, как вымыла волосы шампунем и наконец расчесала их приобретенной в местном универмаге щеткой. Хват раскрыл детектив в мягкой обложке, купленный там же, и развалился на кровати, как большой ленивый кот.

Молчание длилось минут десять. Потом, отложив щетку для волос, Алиса сказала:

– Если долго смотреть на свое отражение, становится страшновато.

Хват взглянул на нее поверх книги и недоверчиво хмыкнул:

– М-м?

– Лицо начинает меняться, словно это и не лицо вовсе, а чужая маска. – Алиса ткнула пальцем в зеркало перед собой. – Множество масок. То какая-то женщина промелькнет, то мужчина, то вообще такая зверская харя, что хоть караул кричи.

– Значит, не стоит любоваться своим отражением слишком долго, – рассудительно произнес Хват.

Мало того, что детектив, выбранный Алисой из скудной подборки лоточника, попался скверный, он был в придачу женским, что действовало Хвату на нервы. Такую книжку всегда приятно отложить в сторону, если, конечно, подвернулось другое занятие. В противном случае приходится читать, но делаешь это через силу, будто позавчерашней гречкой давишься. Безвкусная каша. Мешанина незапоминающихся персонажей, которые давно знают, что приключится с ними дальше, а потому просто оттягивают момент развязки. Карл у Клары украл кораллы, Клара у Карла украла кларнет – вот и весь нехитрый сюжет, преподнесенный почтенной публике под названием «Венчание со смертью». В финале Клара забьет Карла насмерть его же кларнетом и возвратит себе фамильные драгоценности. Все довольны, все хлопают в ладоши и радуются. Кроме, собственно говоря, читателя.

– Интересно, – пробормотала Алиса, – куда девается мое отражение, когда я отхожу от зеркала?

– Да, очень интересно, – флегматично согласился Хват.

Его глаза выхватили абзац, в котором подробно описывалось, как главная героиня подбривает лобок, готовясь облачиться в купальник смелого покроя. Поскольку повествование шло от первого лица, он машинально сверил фотографию автора с красоткой, изображенной на лицевой стороне обложки, да так и оставил книгу закрытой. Особа, знавшая толк в подбривании интимных мест, не была создана для бикини. Как, впрочем, и для литературного творчества.

– Взгляни сюда, – предложила Алиса, не оборачиваясь. – В зеркале отражается точно такая же комната, как наша, только здесь все наоборот. Моя зеркальная копия общается с твоей, а твоя зеркальная копия делает вид, что читает книгу.

– Моя зеркальная копия уже начиталась, – отозвался Хват, швыряя книгу на пол. – Эту галиматью следовало издать под названием «Ютремс ос еиначнев», чтобы сразу было ясно, о чем тут пойдет речь.

– Какой еще «ютремс»?

– Так должен называться в зазеркалье детектив, который я так и не смог осилить в нашем реальном мире. Если уж его читать невозможно, то каково было автору писать? Несчастная женщина.

– Зато я счастливая, – сказала Алиса, порывисто бросаясь к нему в объятия. – Если бы ты только знал, Миша, какая я счастливая.

– Конечно, – буркнул Хват. – Ждешь не дождешься, когда возвратишься в Москву и вновь окунешься в красивую жизнь. Клубы, тусовки… Потом какой-нибудь продюсер возьмется тебя раскручивать. Обзовет, к примеру, Златой Стрельцовой – и вперед.

– Дудки! – вскричала Алиса. – Я не кошка, чтобы меня называть как попало.

– Ошибаешься. Мечтая стать артисткой, ты стремишься в добровольное рабство. Сейчас ты просто Алиса, а после подписания договора превратишься в проект. Вместо биографии – имидж, который для тебя придумают. В соответствии с ним тебе изменят внешность, вплоть до пластической операции, если таковая потребуется. Продюсеру может взбрести в голову, что ты обязана уметь ездить верхом, и ты будешь ездить верхом. Если же он решит подыскать тебе бойфренда, то у тебя появится бойфренд, и это еще не самый худший вариант. – Хват брезгливо поморщился. – Сейчас в шоу-бизнесе делается упор на нетрадиционную ориентацию, понимаешь, что я имею в виду?