Рецепт красивой смерти - Алексей Макеев Страница 8

Нашелся и материал, который сразу вызвал у Льва чувство отторжения. Это был перевод на русский статьи одного западноевропейского издания. Скорее всего, он имел характер рекламного, хотя пометки «PR» (на правах рекламы) при нем не имелось. Суть этого сообщения сводилась к тому, что сейчас на Западе все большую популярность приобретает такая «фишка», как изготовление алмазов из кремационного праха умерших людей. Ну, вроде того, что это особо изысканная форма сохранения памяти об ушедших близких людях. Приводилось даже интервью с неким голливудским «звездуном» – Майклом Тьюздингом, который заказал себе бриллиант из праха кремированного тела своей матери.

«…Теперь, – уверял «звездун», – я ношу этот камень с собой, встроенным в перстень. Это – не просто украшение, это мой как бы талисман. Когда у меня в жизни случаются трудности и возникают проблемы, я подношу его ко лбу, и в этот момент мне кажется, что я слышу голос матери, которая дает мне свой совет. Однажды я был на бегах, и она подсказала мне, на какую лошадь нужно ставить. И благодаря совету моей матушки я смог выиграть кучу денег!..»

Прочтя этот пассаж, Гуров лишь саркастично усмехнулся – Запад везде и во всем остается верен себе. Там все, даже самое сокровенное (память о близких), переводится в пошловато-вульгарную плоскость прибыли. В чем-то этот подход к памяти близких напоминал другое «нововведение» западных прагматиков. Как-то Льву довелось найти в Интернете материал, посвященный такому немыслимому для православного человека способу «погребения» близких, как сожжение их тел, и не где-нибудь, а в городской котельной. Автор материала с упоением члена людоедского племени Мумбо-Юмбо живописал о том, сколь «прогрессивна» эта метода. По его словам, помимо того, что тело умершего послужит интересам общества, добавив при сгорании килокалорий в теплоноситель для обогрева жилищ, так еще и «скорбящее» по своему умершему родителю чадо получит за него некоторую сумму денег, как за топливо печи…

«Ну и уро-о-ды! – знобко передернул плечами Лев. – Эта их «прогрессивная методика» ничем не отличается от пещерного каннибализма, когда умершего попросту съедали. И нам это гнуснейшее безобразие они пытаются преподнести как что-то «ультрасовременное», «ультрапередовое»?! Как сказал бы Стас, козлы, они и есть – козлы…»

Углубившись в тонкости технологии производства алмазов (всего он насчитал пять или шесть способов), Гуров прочел, что на создание искусственного алмаза каратов на тридцать у производителей уходит около трехсот часов – более десяти суток. На сегодня алмазы «бодяжат» и американцы, и европейцы, и китайцы, и японцы. В России производством искусственных алмазов занимаются в трех местах – в Троицке, Сестрорецке и Новосибирске. В Москве имеется НИИ «Алмаз», где проводятся широкомасштабные работы по синтезу искусственных алмазов, разрабатываются новые инструменты на основе этого супертвердого минерала, изучаются различные сферы применения как природных, так и искусственных алмазов. Есть и Институт минералогии, где работают с самым широким кругом драгоценных камней, изучая новые способы их добычи, огранки, использования в технике.

Найдя контактные телефоны этих научных учреждений, он позвонил в НИИ «Алмаз». Женский голос на том конце провода сообщил, что сотрудники интересующего его профиля уже разошлись по домам и будут завтра утром в девять. То же самое ответили и в Институте минералогии. Положив трубку, Лев задумался. С учетом того, что он только что узнал из Интернета о производстве искусственных алмазов, его несколько удивила достаточно резкая реакция определенных структур, как внутри России, так и вне ее, на ситуацию с синтетическими алмазами непонятного происхождения и не менее непонятной принадлежности, обнаруженными в Подмосковье.

То, что эти камешки – предмет контрабанды, и без пояснений было яснее ясного. Правда, еще предстояло выяснить немаловажный момент: это была контрабанда к нам или кем-то готовилась контрабанда к «ним»? Например, если бы была задержана партия фальшивых долларов или евро, то тогда было бы вполне объяснимо и понятно, для чего именно их со Стасом сорвали с отпуска и бросили на эту «амбразуру». А вот искусственные алмазы, которых и так уже производится в мире сотни тысяч, если не миллионы, тут-то чего, грубо говоря, кипишиться?!

«Ладно, – устало вздохнул он, поднимаясь из-за стола, – завтра разберемся, что тут за заморочки и с чего это вдруг все так занервничали…»

Когда Лев уже закрывал дверь кабинета, зазвонил его сотовый. Это был Стас. Он рассказал, что нашел-таки Федора Шуркина, на которого был оформлен «Ситроен», но поговорить с ним не удалось. У старика на днях случился инсульт, и он лежал в своей районной больнице. Его супруга, по понятным причинам не настроенная на разговоры, только лишь и смогла сказать, что года два назад к ним приходил до той поры незнакомый им мужчина, который представился знакомым их знакомого. Вот он-то за хорошие деньги и уговорил старика оформить на себя иномарку. Как зовут незнакомца, она забыла, а знакомый, который прислал его к Шуркиным, этой весной умер после укуса клеща. Эта «ниточка», был убежден Станислав, оказалась, по сути, начисто оборванной.

– Ну, это ты зря… Ничего подобного! – невозмутимо возразил Лев и тут же пояснил: – Этот «Ситроен», даже если им кто-то пользуется по генеральной доверенности, обязательно должен иметь полис ОСАГО. А в нем имеется информация обо всех, кто ездит на этом авто. Я сейчас дам задание информационщикам, и завтра мы будем знать все, что нам необходимо.

– Тьфу ты, блин! – конфузливо крякнул Стас. – Что-то я затупил, и не хило… Да, Лева, ты прав – хоть ОСАГО, хоть КАСКО такую информацию в себе содержат. Как же я про это забыл? Похоже, старею…

– А по-моему, просто у нас давно уже не было выходных и отпусков. Я себя тоже то и дело ловлю на всяких «затупизмах», – огорченно вздохнул Гуров.

– Лева, но тогда выходит, что к деду Шуркину ездить какой-то необходимости не было вообще?

– Думаю, встретиться с ним в любом случае не помешало бы. Вполне возможно, старик с настоящим хозяином «Ситроена» общался и располагает о нем какой-то личной информацией. Например, было бы интересно узнать, как тот тип объяснил старику необходимость такого замысловатого маневра с оформлением машины, не звонил ли кто-нибудь ему в присутствии Шуркина по телефону, в конце концов, как они решили вопрос с оплатой налога на транспортное средство – счета-то к оплате наверняка приходили на адрес деда.

– А-а-а… – понимающе протянул Станислав. – Ну да, ну да… Кстати, а что у нас на завтра? Ты уже определился?

– Да, я нашел адреса двух институтов, которые занимаются «алмазными» вопросами. Это НИИ «Алмаз» на Сахалинской и Институт минералогии на Мостостроевской. Ты, я так понимаю, скорее поехал бы в «минералогию» – тебе туда ехать-то всего ничего…

– Да, я на Мостостроевскую! – согласился Крячко. – Ладно, созвонимся.

Сразу же после разговора со Стасом Лев созвонился с начальником информотдела Жаворонковым и поручил ему выйти на страховые компании, чтобы установить пользователя (или пользователей – если их несколько) «Ситроена», заодно этот же вариант – для сгоревшего «Форда». Посетовав на то, что Орлов загрузил их отдел «выше крыши» в связи с убийством ведущего сотрудника одной из американских НКО, получившей статус «иностранного агента», Жаворонков пообещал, что чуть высвободится время – он сразу же займется заданием Гурова.