Секрет индийского медиума - Юлия Нелидова Страница 8

Но запустить линию «ахиллинин» им помешал Делин, напал на след Ульяны и едва не натравил на нее всю барменскую полицию. Так и расстались Ульяна с Нойманном, она — едва унесла ноги, он — отделался легким испугом и попорченной репутацией связью с русской аферисткой. Однако чтобы сохранить место в фармацевтической конторе, показал луноверин управляющим, выдав за свои собственные разработки, а те, сочтя изобретение студента гениальным, оформили патент на компанию, а студенту пожаловали одну из ведущих должностей.

Элен Бюлов при этом осталась с носом.

Разумеется, сказать сразу она не решилась бедному доктору, что такое изобретение до него уже сделали, расстроился бы он тогда, хоть и было лекарство сие не совсем полезным. Поэтому пришлось другую историю сочинить, сказочную, фееричную и Элен Бюлов выставляющую победительницей. Единственно, к чему она причастна осталась, так это к названию.

Нойманн назвал вещество ахиллинином. В честь древнегреческого героя Ахилла.

С предателем и обманщиком этим Ульяна позже пыталась, конечно, вести переговоры в надежде оспорить патент, уже думала к угрозам прибегнуть, пугала, мол, всю правду расскажет, ведь не по совести поступил, взял чужой рецепт и за свой выдал. Но как теперь докажешь это, ежели сама обманом рецептом завладела? Ульяна и так и эдак вилась вокруг Нойманна, чтобы с панталыку его сбить и как-нибудь переоформить рецепт на себя, но не вышло.

Теперь права безнадежно потеряны, а фармацевтическая компания готовилась выпустить «зверя» из клетки, похоже, не подозревая, что это вовсе не белый пудель, а голодный лев или тигр.

— Дидаурицин, ахиллинин… — Иноземцев задумчиво почесал затылок. — Все равно, как его величали. Раз господина Райта нет в живых, тогда придется мне в Бармен ехать.

Поняла Ульяна, во что влипла, сболтнув однажды Иноземцеву, чтоб огорошить да нервы пощекотать, о проклятом луноверине, теперь придется отвечать за все это.

— Погоди, Ванечка, — взмолилась она, принявшись ломать руки, — может, фабенские ученые за столько лет твой луноверин доработали, может, у них и вышло лекарство от кашля.

— Не может быть луноверин безопасным лекарством хоть от кашля, хоть от поноса, хоть от золотухи, — вспылил Иван Несторович. — Кашель он лечит, не спорю, но ведь все остальные органы убивает. И печень, и почки, и мозг, а вместе с ним слух, нервную систему, зрение… Я чуть было совсем слепым не остался тогда!

Схватив за руку супругу, он потащил ее в свою лабораторию.

— Погляди, — ткнул пальцем в клетки с морскими свинками и кроликами, — видишь, как выглядят эти несчастные грызуны? Я уже месяц им твой дидаурицин колю, они все медленной смертью погибают.

— Живодер, — буркнула Ульяна. — Вот и не стыдно тебе над бедными зверюшками измываться?

На что Иван Несторович позеленел, сжав кулаки. Ну ясно, что сейчас начнет говорить, припомнит докторов бюловских, месье Рейнаха и прочих, кто сам себя в могилу загнал по причине своей же жадности, глупости и подлости. А эти бедные зверьки? Они-то чего плохого сделали, что он их луноверином травит?

Иноземцев, перетерпев бурю негодования, что Ульянка на него вылила, дабы тот, сбитый с толку, оставил мысль о Бармене, выдохнул и спокойно ответил:

— Не попадет ахиллинин на прилавки аптек, даю слово.

— И как же теперь сему воспрепятствовать?

— Я докажу, что он вреден. Докажу, что гораздо раньше его изобрел, у меня в дневниках все записи имеются. Только дневник в Охранном отделении Петербурга находится, пришит к делу о бюловском звере. Поеду, заберу его. А потом и в «Фабен». Там люди здравомыслящие работают, чай, не Бюловка какая-то, а Европа. Они все поймут.

Ульяна аж за голову схватилась. В Петербург надумал ехать? Да с паспортом, в котором она — Ульяна Владимировна Бюлов его женой прописана. С ума сошел!

Ой беда, беда.

Ежели не послушается сейчас, глупых идей не выбросит из головы, ведь арестуют за паспорт фальшивый, за роспись от посла парижского, за причастность к преступлениям жены. Посадят и не выпустят, пока не явится Ульяна Владимировна с повинной.

Надо хоть успеть паспорт на настоящий сменить. Вот тебе и женитьба понарошку. Остается только молиться, чтобы по рассеянности своей, забывчивости и мечтательности Иван Несторович не раскрыл документа и не заметил, что Элен Бюлов снова из его жизни испарилась вместе с росчерком пера российского посла, точно видение, точно и не было ее вовсе.